Сейчас в Архангельске

01:40 3 ˚С Погода
18+

Венец русских моряков: судьба и подвиг Семёна Челюскина

Челюскин Лаптевы Мыс челюскин Таймыр Прончищев Дубель-шлюпка якутск
16 июля, 2019 | 14:15

Венец русских моряков: судьба и подвиг Семёна Челюскина


НАЧАТОЕ СВЕРШИТЬСЯ ДОЛЖНО – Таков был девиз Семёна Ивановича Челюскина – путешественника, который продвинулся на Север дальше всех в XVIII веке и стал первооткрывателем самых северных рубежей Евразии. Он не изведал прижизненной славы – и потому о его жизни, о его характере мало что известно. К счастью, сохранились походные дневники путешественника – и по ним можно судить не только о его достижениях первопроходца, но и о его, без преувеличения, стальных нервах.

Мы не знаем точной даты рождения великого моряка. Это неудивительно. Люди того времени не придавали большого значения таким датам и своих «дней рождения» не отмечали. Ориентировочно принято называть 1700 год. Место рождения Челюскина тоже известно лишь приблизительно – это либо село Борищево Калужской губернии, либо в Белёвском уезде, под Тулой. И там, и там, в родовых имениях, он, скорее всего, жил в детские годы. И в Туле, и в Калуге путешественника почитают, считают своим уроженцем, великим земляком – и вполне заслуженно.

«Род Челюскиных (во многих документах XVII в. эта фамилия значилась как Челюсткины) имеет старинное происхождение. Предки Семена Челюскина служили воеводами, были объезжими и «письменными головами», стольниками и стряпчими», - пишет биограф штурмана В.В. Богданов.

Дед и отец путешественника занимали заметное положение среди московских стрельцов. Первый дослужился до чина стрелецкого головы – то бишь, полковника. Второй был стольником. При Петре I Иван Челюскин, как и многие видные стрельцы, попал в опалу – слава богу, избежал казни и далёкой ссылки. И осенью 1714 года юный Семён Иванович был зачислен в Школу математических и навигацких наук, которая располагалась в Сухаревской башне. Сын опального дворянина жил бедно. Завершить учёбу он сумел, только получая помощь от государства. И всё-таки отметим: род Челюскиных от Петра пострадал, но самый знаменитый в будущем его представитель связал свою семью именно с петровскими начинаниями. С флотом, с освоением русского Севера.

Он поступил на службу на Балтийский флот. Служил самоотверженно, проявил себя как справный моряк. Неудивительно, что ему – способному, испытанному моряку – доверили важную миссию в Великой Северной экспедиции. Сыграла роль и физическая сила, выносливость, которой отличался молодой морской офицер.

Челюскина назначили штурманом в отряд Василия Прончищева, которому было поручено исследовать северные берега от Лены до Енисея. Сорок пять смельчаков отправились на корабле «Якутск» на Север, в неизведанные края. Их ожидала череда открытий. Челюскин каждый день прилежно вёл дневниковые записи этой экспедиции, отвечал и за описание береговой линии. На льдах они увидели много медведей, которые, как записал Челюскин, «якобы какая скотина ходит».

Вместе с ними была и жена Прончищева – первая европейская женщина, трудившаяся в Арктике. Её жизнь унесла цинга. Неизлечимо заболел сам Прончищев. Отряд остался без командира. Его похоронили в мерзлоте, в устье реки Оленёк. Челюскин подробно рассказал о случившемся в своем рапорте Берингу. Смерть Прончищева и его жены не остановила героев. Челюскин подхватил упавшее знамя и возглавил экспедицию.

Местные власти обязаны были во всём помогать путешественникам. Ведь они – святое дело! – выполняли государев наказ. Но местная бюрократия действовала нерасторопно, а порой и корыстно. Снабжали отряд Челюскина скверно, бойкотировали его приказы. Так случилось в Селтяхском зимовье на Лене. Там местный начальник, сборщик податей, не выдал Челюскину подвод и даже запретил местным жителям помогать экспедиции. Челюскин был вынужден через посыльных жаловаться Берингу.

В чём главная трудность таких путешествий в XVIII веке? Ни у кого не было опыта многодневных северных экспедиций. Даже из книг мало что можно было почерпнуть. Не приходилось ждать дельных советов от медиков. Не было и продуманной амуниции. Первые полярники шли на Север неподготовленными – и потому многие останавливались на полпути.

Поразительна целеустремлённость штурмана Челюскина. Из какой стали он был создан? Где и когда Челюскин поклялся перед самим собой идти на Север, не считаясь с природой, с иссякающими силами? У него в запасе не имелось даже сухарей в достатке, зато было не счесть благовидных предлогов повернуть назад, перезимовать в каком-нибудь более-менее обжитом северном остроге, честно поработать там и вернуться домой за наградами. А он, как одержимый, всё продолжал и продолжал свой опасный путь. Под угрозой смертельной болезни! Казалось, он скорее превратился бы в ледяной столб, чем повернул вспять.

5 декабря 1741 года начался легендарный поход Челюскина – яркая эпопея в истории покорения Арктики. Пятидесятиградусный мороз не остановил путешественников. В конце марта 1742 года экспедиция разделилась. Одна группа, гружённая провиантом, вышла в направлении моря. Сам Челюскин отправился строго на север. Ещё одна группа под руководством якута Никифора Фомина отправилась в устье Нижней Таймыры, чтобы оттуда замкнуть круг, следуя западным берегом полуострова.

Челюскина во всех переделках сопровождали ближайшие соратники – солдаты Антон Фофанов, Андрей Прахов и Александр Горохов.

В первый день пути он записал в походном журнале: 

«Погода чистая и сияние солнца. Сего дня пополудни в первом часу выехал из города Мангазейска (одно из названий Туруханска -- Ново-Мангазейск, прим. автора) на собаках на пяти нартах на реку Хатангу и того же числа переехал тридцать верст. Утра пополуночи в девятом часу приехал к реке Акутихи (Котуй? -- прим. автора), где за худостью собак остановился». 

Ночевал он только через три дня, проехав сто километров. Остановился в Токуревом зимовье. Там он дал отдых собакам и получил оленей, на которых и продолжил свой путь.

То на собаках, то на оленях они преодолевали по тридцать километров в день. Путешествие от Туруханска до Хатанги продолжалось больше восьмидесяти суток. Там путешественники наконец-то запаслись провизией и кормом для собак.

Оттуда Челюскин двинулся к мысу Св. Фаддея. Но и на этом не успокоился. Откуда только брались силы? Выполняя описи, Челюскин и его соратники прошли по Таймыру более семи тысяч километров. Записи Челюскина становились всё более суровыми: «Стало ехать невозможно за великою метелью и стужей», «Погода мрачная, снег, метель, туман, ничего не видно». Ко всему привыкшие северные собаки не выдерживали пути. А люди шли вперёд. 

1 мая 1742 года отряд дошёл до мыса Св. Фаддея, откуда продолжил путь к северу. Записи командира становились всё суровее: «Стало… ехать невозможно за великою метелью и стужей», «Погода мрачная, снег, метель, туман, ничего не видно». Ко всему привыкшие северные собаки не выдерживали пути. Однажды Челюскину удалось пополнить запасы, пристрелив белого медведя. Это было 6 (20) мая 1742 года при «погоде чистой и сиянии солнечном», Челюскин вычислил географическую широту точки остановки – 77°27’ с.ш. Тот день запомнился как один из самых счастливых. Он не ныл. Жалел только собак и оленей.

«И тут стал для отдыху собак, понеже собаки стали худы и безнадёжны», - писал Челюскин. Этот железный человек никогда не жаловался только на собственное нездоровье… Невероятная выносливость, беспримерное чувство долга, не дававшее путешественнику права на отступление.

9 мая челюскинцы достигли мыса, от которого берег резко поворачивал на юг. Это был самый северный участок Таймырского полуострова. Вот когда можно было крикнуть: «Эврика!». Там командир установил бревенчатый столб – маяк. К брёвнам путешественники относились с особым чувством: в снежной пустыне им не хватало леса, и каждое бревнышко считалось важной и желанной находкой. В дневнике Челюскин так описал этот исторический день: 

«Погода пасмурная, снег и туман. В пятом часу пополудни поехал в путь свой. Приехали к мысу. Сей мыс каменной, приярой, высоты средней, около оного льды глаткие и торосов нет. Здесь именован мною оный мыс: Восточный Северный. Поставил маяк – одно бревно, которое вёз с собою». 

На мысе они пробыли чуть больше часа – и направились по берегу полуострова к устью реки Таймыры.

Остро не хватало продовольствия и дров. Иссякали силы. Но назад пути не было.

Харитон Лаптев, находившийся на берегах Дудинки, с тревогой ожидал Челюскина… И, будучи человеком предусмотрительным, выслал ему навстречу нескольких казаков и якутов с продовольствием. Трое суток челюскинцы шли, преодолевая сильную пургу, почти без отдыха. Тут-то и пригодился принцип Челюскина: «Начатое свершиться должно». Снисхождения к себе он не знал.

Наконец, герои встретились с посланцами Лаптева. Стало легче. На устье реки Таймыры в зимовье местного охотника Никифора Фомина, удалось снова пополнить припасы и отогреться. 25 мая 1742 года Челюскин записал в журнал:

«В 6 часу поехал в путь свой через тундру к реке Дудыпте по описанным румбам лейтенанта Лаптева, а описывать тундру за поздним временем оставил, чтоб пути нашему не учинить медленности, понеже оная тундра лейтенантом Харитоном Лаптевым описана, ехал всю ночь». 

Путь, полный открытий, завершился. Но идти ещё предстояло долго – правда, в относительно комфортных условиях. С Лаптевым Челюскин соединился только в конце июля, в Туруханске. Свою задачу штурман выполнил – опись береговой черты Таймыра была готова. Михаил Васильевич Ломоносов составил географическую карту, на которой был указан мыс, описанный Челюскиным, а на северо-востоке континента пунктирной линией великий учёный обозначил уходящий к полюсу неисследованный “Чукотский нос”.

Наградили героя скуповато. В отставку он вышел в чине капитана 3-го ранга, без орденов и пенсионов. Челюскин тихо доживал свои дни в скромном имении под Алексином, вёл хозяйство. Возможно, нашёл тихое семейное счастье. Наверное, вспоминал о своих путешествиях в снежной пустыне, вспоминал о море… Но после неимоверных арктических испытаний, здоровье его было подорвано, вернуться на службу легендарный штурман не мог. Прожил он сравнительно долго – около 65-ти лет. Известно, что умер капитан третьего ранга Семён Челюскин в ноябре 1764 года. А вот место его захоронения остаётся тайной. Скорее всего – неподалёку от Алексина, в одном из приокских сёл.

Прошли десятилетия. Смерть прибрала всех соратников Челюскина, всех, кто лично знал мореплавателя. Громкой славы у него не было. А в начале XIX века потомки относились к наследию Челюскина скептически. Только спустя век стало ясно, что Челюскин совершил одно из основополагающих географических открытий.

Слишком фантастическим казался подвиг полярника, не имевшего должной оснастки. Поэтому сведениям Челюскина (да и Лаптевых) не доверяли. Даже такой выдающийся полярник и моряк как Фердинанд Петрович Врангель, отдавая должное мужеству Челюскина, не верил в его глубокое проникновение на Север Таймыра. Считал, что такой поход выше человеческих сил.

Подвиг мореплавателей и землепроходцев XVIII века сполна сумел оценить только замечательный летописец русского флота Александр Петрович Соколов (1816—1858). Этот историк сам заслуживает исторического исследования! Он писал о Лаптевых и Челюскине: 

«Ни больших выгод им не предвиделось, ни большой славы себе они не могли ожидать, между тем, исполняя суровый долг, совершали такие чудесные подвиги, каких очень немного в истории мореплавания». 

Соколов первым вернул доброе имя Семёну Ивановичу Челюскину. Великий мореплаватель, наконец, получил широкую известность.

Немало сделал для восстановления справедливости выдающийся русский учёный, академик Александр Фёдорович Миддендорф (1815 – 1894). 

Миддендорф.jpg

Ботаник, географ, путешественник высокой пробы. Он путешествовал в тех краях – и со всей научной скрупулёзностью определил масштаб открытий Челюскина:

«Как бы то ни было, но если северо-восточный мыс получит имя Челюскина, то он сохранит это имя с честью. Челюскин не только единственное лицо, которому сто лет назад удалось достигнуть этого мыса и обогнуть его, но ему удался этот подвиг, не удавшийся другим, именно потому, что его личность была выше других. Челюскин, бесспорно, венец наших моряков, действовавших в том крае». 

«Венец русских моряков» - сказано на века. И Челюскин, безусловно, заслуживал такого эффектного определения. Особенно – после десятилетий несправедливого забвения.

Именно Миддендорф предложил назвать северную оконечность Евразии мысом Челюскин – в честь первопроходца, открывшего для географии этот суровый край. Правда, по-русски гармоничнее звучало бы «мыс Челюскина», но и в науке, и в обиходе утвердилось имя путешественника в именительном падеже.

Карты, составленные Челюскиным, оказались на удивление точными, прошли проверку временем. Это признавали самые придирчивые эксперты. Выдающийся исследователь Арктики Адольф Эрик Норденшёльд (1832 – 1901), побывав в челюскинском крае, писал не без удивления: «Челюскин действительно посетил этот мыс. Верное очертание мыса его имени на картах даёт основание к этому утверждению». Норденшёльд обогнул мыс Челюскина в 1879 году.

Полярники ХХ века, овладевшие современной техникой и познавшие Север досконально, ещё полнее оценили подвиг Челюскина и его соратников. 15 августа 1980 года на высоком берегу Хатанги, близ места зимней стоянки дубель-шлюпки "Якутск" и остатков домов её экипажа, в торжественной обстановке был открыт памятник Харитону Лаптеву, Семёну Челюскину и их товарищам. На памятнике написано: 

«Памяти первых гидрографов, открывателей полуострова Таймыр Харитона Лаптева, Семёна Челюскина и их 45 товарищей, зимовавших в 1739-1742 годах в 200 м отсюда к югу, поставлен этот знак Хатангской гидробазой к 50-летию Таймырского автономного округа 15 августа 1980 года».

В городах и посёлках России и бывших советских республик десятки улиц названы именем Семёна Челюскина. Его наследие изучают географы и историки.

В наше время на мысе Челюскина работает полярная станция. Без него невозможно представить освоение Северного морского пути.

Ещё чаще мы вспоминаем «челюскинскую эпопею», связанную с ледокольным кораблём, названным именем великого моряка. Память жива! Несмотря на то, что не сохранилось ни достоверных портретов героя, ни сведений о его потомстве, человек, которого по праву называют «венцом русских моряков», никогда не будет забыт. Особенно если он совершил одно из важнейших географических открытий XVIII века и наметил пути многим поколениям будущих полярников.

памятный знак на мысе.jpg


Автор: Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк».

    



далее в рубрике