Сорок тысяч вдыхают жизнь в Арктику. Часть II

Полёт по северным пунктам проходил в сопровождении заместителя руководителя ГУСМП по вопросам транспорта М.И. Шевелёва. Он же занимал пост начальника Полярной авиации. Его авторитет был неоспоримым среди лётчиков, ведь в 1933 году в качестве начальника экспедиции Шевелёв совершил высокоширотный зимний рейс на ледоколе "Красин" до берегов архипелага Новая Земля, за что был награждён орденом Ленина. В числе лётчиков, которые управляли самолётами во время перелётов Смолки, были А.Н. Грацианский, В.Н. Задков.

Остановки в связи с заправками самолётов были частыми. Смолка много общался с лётчиками. Он демонстрирует в книге не только умение находить общий язык с ними, но и то, что историю полярной авиации он изучил довольно основательно.

Питер использовал любую возможность для знакомства с местными жителями. При перелёте из Игарки в Дудинку была посадка на реку из-за тумана. Пришли местные жители. Смолка согласился пойти с ними.

Он прыгнул в лодку. И отправился в путь с мужчиной и его сыном. Журналист знакомится с местными обычаями семьи в чуме. Его удивляет их знание жизни на северной земле. Кроме остяков, которые имеют характерный орлиный нос, высокий лоб и глаза с острым пронзительным взглядом, он встретил людей, имевших черты монгольского народа.

  Своё фото автор назвал «Мой хозяин». В этом чуме П. Смолку радушно принимали.

На реке Хатанге Питер общался с долганской семьёй:

Много внимания Питер Смолка уделяет в книге характеристике методов образования. И отмечает при этом, что арктические народы никогда не умели писать на бумаге. Русские учёные, как миссионеры в Африке, создали алфавиты. Они базировались на латыни, а не на русском:

  Фото книги для детей гилякских племён, которая была опубликована Издательским домом образовательной литературы в Москве в 1936 г.

Питера Смолку заинтересовал фольклор народов Севера. Он пишет об этом в главе «Просвещённые кочевники». Автор с интересом изучал загадки, приводит даже некоторые из них в пример. Они необычны. Мироощущением, пониманием того, что происходит вокруг. Вот примеры:

«Я иду и иду, не оставляя следов; я режу и режу, не проливая крови». Лодка на воде.

«Лось бродит по берёзовой роще». Язык и зубы.

«Пять крестьян в одной хижине». Перчатка.

Журналист использует в книге также тексты песен. Здесь можно познакомиться с нанайской самоедской песней Фёдора Дуборова, а также с песней «Обо мне», стихотворением «Планер» (последние переведены с ламудского Левиным, английскую версию подготовила Аверьянова). Он узнал это всё в долганской семье в Хатанге.

Молодая женщина рассказала ему о своей новой жизни. В ней появилась не только швейная машинка, но и много другого, что заставило жить иначе. Автор так описывает беседу с нею:

«Я сказал:

- Какая хорошая машинка. А где купили?

Это был дурацкий вопрос. Она её получила в качестве премии в международный женский день. Премии были очень распространены в России.

Велосипеды, граммофоны, фотоаппараты и машины давались лучшим работникам и «культурным» лидерам.

Она гордо ответила:

- Я стахановец.

Вы не видите, как чиста моя юрта? И я купаю своих детей один раз в неделю, как доктор сказал».

  Подпись автора книги под фото слева: «Она купает ребёнка один раз в неделю». На фото справа – «Моя школа в Хатанге».

Д.К. Зеленин в журнале «Советская этнография» опубликовал в 1938 г. статью «Народы Крайнего севера после Великой Октябрьской социалистической революции». Он пишет в ней о том, что Смолка – буржуазный журналист, который прибыл в Арктику со своими предрассудками. Но его интерес к жизни северных народов подкупает, он заглядывает в чумы, изучает фольклор, знакомится с людьми. Зеленин пересказывает одну из многочисленных историй жизни молодой девушки, которую поведал Смолка. Её отец – гольд (нанаец), в тринадцать лет её пытались отдать замуж. Но она сбежала и, благодаря помощи подруг, стала студенткой Института народов Севера в Ленинграде. Окончив его, отправилась учить детей на далёком Севере.

Йонас Лид, поведавший Питеру Смолке о своём освоении Арктики, вряд ли подозревал, как изменились эти места. Одно появление морского порта Игарка на реке Енисей так взбудоражило весь мир, что сюда устремились не только за древесиной, но и за живыми репортажами. 

  «Значимая Игарка» -- так названа автором книги эта иллюстрация.

Лондонский журналист не мог обойти тему развития лесного экспорта. Он с дотошностью изучил эту тему и рассказывает в главе «Игарка – полярная столица» подробно о том, каковы запасы леса в Сибири. Он утверждает, что Канада могла бы обеспечить потребности мира в древесине на десять лет. А Сибирь может снабдить мир лесом на несколько веков.

 Ссылаясь на проверенные источники, автор приходит к выводу, что именно здесь производится лучшая лесная продукция. Он утверждает, что «древесина шла из Игарки настолько прекрасная, что лондонские покупатели работали только с нею».

Смолка задаёт вопрос о важности лесного экспорта в Игарке одному из работников лесокомбината. И тот отвечает ему: «500 тысяч деревьев спиливаются на экспорт зимой». Смолка посчитал, что из этих деревьев можно построить дорогу в двух направлениях из Лондона в Каир.

- Но, - добавил работник, - это только 1% того, что мы могли спилить в Сибири в течение года. Наш ежегодный природный прирост -- 50 млн. деревьев.

Смолка рассуждает и о том, что единственной сложностью в экспорте древесины из Сибири является то, что она отправляется по воде. При этом автор заявляет, что это самый дешёвый путь, менее затратный, чем перевозка по железной дороге.

Порт Игарка представлен автором не только как полярная, но и как морская столица. Вот как это описывает Смолка:

Что по-настоящему удивило Смолку -- так это дороги. Они были всюду только деревянные и очень «громкие». 

      «Паркетно-арктическая дорога» - так называется эта иллюстрация в книге.

Питер Смолка посещает в Игарке в первый же день турецкую баню, ресторан и даже попадает в театр, где от усталости засыпает в первом ряду… Он с удивлением узнаёт, что местное население живёт по другому времени, здесь четыре часа разницы с Москвой.

Впечатления от увиденного не всегда следуют в хронологическом порядке. Но иллюстрации часто показывают нам те детали, которые даже не всегда описаны в книге. Например, автор охотно пишет о том, что он ест лук-латук. А как он выращивается зимой, показывает на своём фото:

    Фото наверху – декабрь: арктический салат-латук «во льдах». Фото внизу -- полярная клубника в парнике.

Питер Смолка много внимания уделил беседам. Иной раз страницы просто пестрят разговорной речью. Вот и Р.В. Горчаков посвятил его особой манере общения целую статью «Голоса из тридцать шестого» в игарской газете «Коммунист Заполярья» (11 июня 1988 г. № 70). Ростислав Викторович был покорён манерой Смолки вести повествование в виде «чистого интервью», когда героям даётся возможность свободно высказаться, а читатель может сам всё оценивать. При этом собеседники называют журналиста не иначе как Пётр Альбертович. Регистратор из отдела ЗАГС рассказывает ему о том, как несложно поставить отметку в паспорте о браке и как нелегко найти себе пару по душе, рабочий Захарий Гошков сравнивает свою жизнь в деревне, откуда он приехал, с новым его положением в заполярном городе, где всё складывается значительно успешнее.

А вот кочегар Чарли с английского парохода «Матильда» высказал своё мнение о девушках Игарки: 

Эту историю журналист рассказывает в главе «Сибирский фокстрот». Он побывал в Игарке сначала в театре, ему удивительно повезло: он повстречался с народной артисткой СССР, основательницей Заполярного театра В.Н. Пашенной. Смолка описывает деревянный театр. Его очень поразило то, что в нём возле сцены была небольшая комната для детей, где мамочки могли оставлять детей с медсестрой на время представления.

После театра его пригласили в городской клуб. Это была субботняя ночь, где иностранные моряки могли «побрататься», как это называлось. Сначала был поздний ужин, где был салат-латук (диковинка для полярного города), свиные отбивные с томатами, редиска и огурцы, фруктовый салат. Игарка предлагала самое дорогое – свежие овощи. После ужина прошли выступления русских и иностранных моряков. Затем стулья и столы убирались -- начинались танцы. Смолка пригласил девушку на свой первый фокстрот. Потом девушка сама его пригласила, они танцевали ещё и танго…

  Танцпол в клубе.

Живые сценки в книге присутствуют постоянно, и они перемежаются с серьёзными эпизодами, размышлениями. Одна из наиболее живописных зарисовок была сделана автором в парикмахерской Игарки. Он забрёл сюда в ожидании встречи с руководителем города В.П. Остроумовой.  Его пригласили, и он сел в кресло, огляделся и обрадовался, что раковина была не так уж плоха, как он себе представлял. Затем повязали фартук на шее, попросили лечь. Он ожидал, что это будет мужчина, его удивила щекастая женщина, с полными губами и голубыми глазами, начисто вымытыми руками, как у хирурга, и с нежными пальцами. Она очень умело обращалась с лезвием во время бритья. Смолка уточнил у неё, есть ли тут цирюльники-мужчины, на что она ответила, что это слишком тяжёлая работа для мужчин. 

  «Мужчина в соседнем кресле» -- иллюстрация к посещению парикмахерской.

С интересом он описывает процедуру, своё волнение перед прикосновением лезвия и подчёркивает: «Моя жизнь была в её руках». Когда парикмахер убрала волосы на шее сзади, он почувствовал себя выбритым, как настоящий русский. Фартук ему так понравился из-за надписей, что женщина ему с радостью вручила его как сувенир. На нём были несколько надписей-правил для парикмахера и для посетителя. Например, для мастера:

- не разговаривайте во время работы;

- брейте аккуратно, не порежьте клиента, если вдруг поранили – обработайте немного йодом и т.д.

Для посетителя:

- помойте ваши волосы горячей водой и мылом дома после процедуры;

- сообщите о любых антисанитарных нарушениях санитарному инспектору, доктору Кагану, ул. Ленина, 23, кв. 19, немедленно;

- не сорите в салоне, не курите;

- не приходите, если вы страдаете любыми инфекционными заболеваниями.

Перед уходом Питер спросил женщину, как долго она работает здесь, на что она ему ответила: «Пять дней. После того, как уволилась с лесопилки». Он заплатил 40 копеек и ушёл довольный.

         Одна из характерных особенностей книги – некоторые иллюстрации не всегда имеют привязку к тексту. Они представляют собой самостоятельную историю-картинку. Один из ярких примеров -- фотография с татуировкой «Сталин». Она не упоминается в книге. Автор часто называет фамилию вождя в связи с описанием событий, политики государства. Ему уже известно, что в советском обществе все благоговеют перед главой государства, но это не означает, что его портрет можно наносить, например, в виде татуировки на теле.

  «Иметь татуировку Сталина на груди – бескультурно» -- так называется эта иллюстрация в книге.

         Ещё одна подобная фотография называется «Одна из сорока тысяч». Здесь нет описания того, кто на ней запечатлён. Молодая красивая девушка в тёплых мехах занята каким-то делом. Сейчас даже трудно понять, кто она. Возможно, синоптик, метеоролог, которая пытается правильно использовать прибор. Но это и неважно. Это одна из многих, кто осваивает суровую Арктику.

  Одна из сорока тысяч.

         На пути Смолки встречаются заключённые и так называемые спецпереселенцы. В Игарке он просит руководителя города В.П. Остроумову организовать такие встречи. Она не отказывает ему. Автор при этом довольно скупо и резко характеризует стиль поведения женщины-руководителя. Остроумова ему показалась «грубоватой и высокомерной». Он считал, что она не держит обещание и не даёт возможности встретиться с ссыльными (он называет их кулаками – kulaks). Но неожиданно слышит в разговоре от британского моряка, следившего за погрузкой своего корабля, что заключённые работают исправно, всегда просят «наливать».

И журналист понял, что спецпереселенцы здесь были повсюду. Они позже ему сами рассказали, что охрана им и не нужна – бежать некуда, разве что по реке в арктическое море или «сквозь тайгу порадовать медведей и волков». Сосланные на Север "кулаки" подытожили в разговоре: «Отсюда нет выхода, поэтому нас не сильно охраняют. И если мы попробуем нарушить границы, в течение 24 часов мы будем арестованы. Поскольку паспортов у нас нет».

На вопрос журналиста, почему их считают спецпереселенцами, они не могут ответить. Питер Смолка правдив в описании положения людей, которые были насильно высланы как раскулаченные в 1930-1932 гг. Они обязаны были дважды в месяц отмечаться в комендатуре, так власть узнавала о том, все ли на месте. Необходимости в содержании постоянной охраны не было. Конвоиры были только на территории лесокомбината. Довольно редкую фотографию публикует в своей книге Питер Смолка. Ему было разрешено всё! В Игарском морском порту он делает снимок, на котором конвоир идёт по причалу в бушлате с винтовкой. В советской прессе подобных фотографий никогда не было. 

 На стенде – Правила внутреннего распорядка в Игарском морском порту.

Смолка общался с Надей Бикмухаметовой, родители которой были сосланы с семьёй из девяти человек в Игарку из Забайкалья. Он пытался узнать у девочки-подростка, которая стала автором книги «Мы из Игарки» (об этом журналист тоже пишет и даже приводит некоторые рассказы). Но Назифа (таково её настоящее имя) рассказывает лишь о том, что родители поначалу «горевали», когда их оторвали от родных мест. Потом обжились, привыкли.

Откуда было знать Питеру и его собеседнице Назифе, что в 1938 г. красный террор унесёт жизнь главы семейства. Халиул Гибатулович Бикмухаметов был приговорён за вредительство, антисоветскую агитацию 16 июня 1938 г. тройкой УНКВД Красноярского края к расстрелу. В этот же день приговор был приведён в исполнение в Игарке. Семья об этом долгое время не будет знать ничего. Только в 1991 г. Х.Б. Бикмухаметов будет реабилитирован. Мне эта история стала известна из личной переписки с Назифой Халиуловной при сборе информации по истории книги «Мы из Игарки».

  Одна из подписей под фото: «Заключённый во льдах» ест мороженое».

Встреча с заключёнными в районе Дудинки состоялась так же неожиданно. Он описывает это в главе «Заключённые были за соседней дверью». Друзья предупредили Питера Смолку, что его никто не пустит в лагеря ссыльных в Сибири. Но ему странным образом удалось. Общий вывод автора таков: «Я видел железную дорогу, которая соединяла Дудинку с Норильском. Но я не знал, что это был лагерь».

И это тоже неудивительно. Сопровождавший журналиста М.И. Шевелёв рассказывает, что дорога очень нужна Норильску, где добываются платина и никель, но он не комментировал ситуацию. А Питер не видел ни колючей проволоки, ни особого поведения людей. Они шли пешком по берегу Енисея, увидели мужчин в чёрных жилетах, которые укладывали рельсы через тундру. Всюду длинные бараки и огромные военные здания. Даже доска с цифрами на баннере «Аросев И. Е. - 196,5%, Розенцвейг М. Л. – 111%...» не вызвала особых эмоций. Откуда было знать корреспонденту, что в ГУЛАГе уже в то время использовалась система поощрения заключённых за высокие показатели в труде. Поскольку на баннере было написано «Мы строим самую северную железную дорогу», иностранец предположил, что на баннере «указаны результаты эффективности работы первооткрывателей, укладчиков рельсов».  

Разговор в столовой мог насторожить Смолку. Но и ему он не придал значения: 

Лишь когда начались поиски ночлега, мужчина в униформе неожиданно потребовал пропуск у журналиста. Он был в толстом шлеме и с длинной винтовкой со штыком. Далее автор так описывает ситуацию:

«Я сказал, что документы у меня в самолёте. И спросил у девушки, а почему я должен его предъявлять здесь?

- Потому что здесь тюремный лагерь ГПУ.

- Что? Мы будем ночевать в тюрьме?

- Нет, - засмеялась она. - Вы вышли из лагеря. Это уже Дудинка.

- Мы были в лагере?

- Конечно. А вы что думали?

- А что, заключённые на каникулах?

- А почему у них должны быть выходные? Их было много. Разве вы не видели?».

Это посещение лагеря стало поводом для подтруниваний над журналистом. Задков, издеваясь, спрашивал Смолку: «Разве ты не видел оковы на их ногах? И то, что их бьют за медленную работу?».

Поездка Смолки завершалась на Диксоне, отсюда он отправляется на танкере «Майкоп» в Мурманск. 

  Капитан «Майкопа».

Но лишь вернувшись в Лондон, он ощутил всю мощь своего пути в 20 000 миль. Автор подводит главный итог: 

Особенно памятным и знаковым было для Питера Смолки посещение небольшого поселения Нордвик: в близлежащей бухте велись поиски месторождений соли, нефти, угля. Перспективы по их добыче были заманчивы, поэтому был создан Нордвикстрой. Когда Смолка покидал это место, ему уже было понятно, что здесь появится новый арктический город с населением в 40 000. В своей прощальной речи он сказал, что желает строителям нового города счастья и надеется вернуться сюда вновь.

Автор: Мария Мишечкина, директор Игарского Музея вечной мерзлоты в 1993-2013 гг.

Литература:

Forty thousand against the Arctic. Russia’s Polar Empire by H.P. Smolka. Hutchinson & CO. London. 1989.

Горчаков Р. В. Удивительная Игарка. – ООО «Инбук». 1998. С. 98.

Горчаков Р. В. Голос из тридцать шестого // Коммунист Заполярья. 1998. № 70. С. 3.

Гордиевский О., Эндрю К. КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева. 1990. С. 136.

Зеленин Д.К. Народы Крайнего севера после Великой Октябрьской социалистической революции // Советская этнография. 1938. М.-Л. С. 21-23.