Диксон: обыкновенная Арктика
Поёт морзянка за стеной весёлым дискантом, кругом снега, хоть сотни верст исколеси... Четвёртый день пурга качается над Диксоном, но ты об этом лучше песню расспроси.
Песня Пляцковского - неофициальный гимн Диксона
Диксон - пожалуй, самый знаменитый, самый воспетый арктический посёлок советской эпохи. Не просто пункт многочисленных арктических экспедиций, порт, база Севморпути, полярное Бюро погоды, Диксон – настоящий «город-герой» массовой культуры советского времени. Началось, по-видимому, с того, как корреспондент столичной газеты Борис Горбатов, героически уступив своё место в последнем самолёте больному, остался на Диксоне на зимовку и написал сборник рассказов -- по нему сняли фильм "Обыкновенная Арктика". Роберт Рождественский написал «Арктическую болезнь», Пляцковский – «Морзянку»; Диксон упоминается в «Двух капитанах». Да что там -- если не ошибаюсь, даже в "Осеннем марафоне" дочь главного героя уезжает на Диксон. Через Диксон шли (и идут) экспедиции к Северному полюсу.
Диксон как бы воплотил в себе всё, что пережила советская Арктика: расцвет, славу, научные исследования и военные операции, высокие заработки и разруху – кроме как истории из жизни коренных малочисленных народов Севера, сложно найти сюжет, который бы не был актуален для Диксона. Только основные: погода и метеослужба, связь, порт и Севморпуть, уголь, полярная авиация, оборона, собаки, медведи – ну, и романтический ореол советских полярников. [1]
Диксон и погода. Метеорологи
Погода на Диксоне – пожалуй, главная и помеха и одновременно смысл существования поселка. Задержки рейсов, нелётная погода и в советское время вошли в легенды.
Роберт Рождественский, как полагается (мне не пришлось – как-то даже жалко), отсидевший на Диксоне многодневную задержку рейса[2], остроумно заметил:
И в то же время практически на всём протяжении существования посёлка его главное «градообразующее» предприятие – метеорологическое. Посёлок на острове Диксон возник ещё «при царском режиме», в 1915-м, случайно и неслучайно одновременно. Неслучайно – потому что у Диксона удобная бухта (здесь любят повторять слова Норденшёльда о том, что ей «суждено сделаться будущим главным пунктом при экспорте произведений Сибири»[3]). Случайно, потому что собственно первый дом здесь был построен как временный пункт «ближней» радиосвязи с затёртыми льдами кораблями экспедиции Бориса Вилькицкого (именем которого потом назовут пролив) «Таймыр» и «Вайгач» (а в память о них получат имена современные ледоколы); тогда же начались первые метеонаблюдения. Сруб для радиостанции был привезён по Енисею, на фотографии видны пронумерованные брёвна: по сути, русская изба в силу своей транспортируемости, возможности собрать в одном месте и пересобрать заново в другом – интересный прообраз модульного полярного жилья, но это к слову.Нет погоды над Диксоном.
Есть метель.
Ветер есть.
И снег.
А погоды нет.
Нет погоды над Диксоном третий день.
Корабли Вилькицкого в том же году освободились из ледового плена, и станция была закрыта. Однако «учитывая большое научно-практическое значение гидрометеорологических наблюдений на берегу Карского моря», Полярная комиссия Академии наук направила ходатайство в Совет Министров о возобновлении работы станции, и она была возобновлена в 1916 году. Это ещё один интересный урок Диксона как типичной, «обыкновенной Арктики»: раз освоенное место так или иначе становится «зацепкой» для будущего освоения территории: слишком ценна обжитая, узнанная территория, чтобы быть просто заброшенной. После Гражданской войны наблюдения возобновляются, а во времена Главсевморпути Диксон становится важным Арктическим радиоцентром (деля «зоны влияния» в Западной Арктике с Амдермой), поставляющим прогнозы, в числе прочего, в Штаб Морских операций Севморпути (размещался на ледоколе «Иосиф Сталин», в некоторые годы – непосредственно на Диксоне). Штаб морских операций непосредственно отвечал за ледовую проводку судов по СМП.
Любопытно, что на Диксоне размещалась не просто радиостанция – он вырос как крупный центр прогноза погоды; здесь не просто снимали и передавали показания (как на сотнях других полярных станцией), но работали аналитики-синоптики, составляли синоптические карты, прогнозы ледовой обстановки. Бюро погоды открылось на Диксоне в 1934 году. В послевоенные годы (переданное из состава ГУСМП в Гидромет) важнейшая метеорологическая организация Диксона называлась Районный радиометцентр (с примерно 40 метеостанциями в подчинении), в 1970-е -- Диксонское (Таймырское) управление гидрометеослужбы, с 1979 – Диксонское территориальное управление по гидрометеорологии и контролю окружающей среды. Три жёлтых дома на фотографиях – это как раз Управление.
Диксон, таким образом, был арктическим научным центром, в какой-то степени наукоградом. Здесь любят повторять, что 80% взрослого населения имело высшее образование. Немногочисленные оставшиеся «островитяне» -- жители острова Диксон, где и располагалось метеорологическое управление (а также аэропорт, школа, детский сад, своя гостиница и всякий соцкультбыт), переселённые в посёлок на материковой части острова, – до сих пор сохраняют лёгкий, скорее даже ностальгический снобизм по отношению к «поселковым». Симптоматично, что сейчас обезлюдела более ранняя и «более научная» островная часть посёлка – и сохранилась материковая, где главным предприятием был морской порт. Похоже, потому только, что именно портовая котельная снабжала теплом весь посёлок в «переходный период»: просто отрезали самые удалённые объекты теплоснабжения, чтобы не заморачиваться с тепло-водоснабжением островной части.
Как экономгеограф не могу не задаться вопросом: почему вообще синоптическая аналитика была размещена именно на Диксоне, а не в одном из крупных научных центров страны, как большинство аналитических учреждений? Полагаю, дело в том, что Диксонская погода – «ключ» к проходу по СМП, диксонские специалисты давали прогнозы для Штаба морских операций (оперативное руководство ледовыми проводками), для обеспечения навигации в районе авиабазы на так называемой «ледовой базе» вблизи северного полюса (упоминается в книге «Диксон – снежной Арктики столица»[4]). Иными словами, по экономгеографическому жаргону, научное учреждение было размещено одновременно «по сырью» (метеоданные) и «по потребителю» (навигация по СМП, ледовые проводки под руководством штаба морских операций).
И всё-таки: что мешало анализировать сводки, сидя где-нибудь в более уютном Архангельске, в Москве? Так ведь происходит сейчас: вся аналитика вынесена с Диксона, управление закрыто (метеорологи запирают здание, предохраняя его от разграбления, и по необходимости пользуются сохранившейся богатой профессиональной библиотекой). Что лучше, эффективнее, гуманнее: размещать аналитику непосредственно в Арктике (как в советское время) или на том конце интернета (впрочем, слабого) – как сейчас? Дискуссии о целесообразности размещения в Арктике «науки» шли и в советское время – и в случае Диксона размещали. Причина в технологически слабой связи? Убеждение, что «на месте», глядя на воющую за окном пургу, прогнозы будут точнее? Необходимость оперативно коммуницировать по вопросам проводки судов в сложной ледовой обстановке? Хочется остановиться на последнем варианте (видимо, влияет то, что начиталась зарубежных экономистов, которые и при современном уровне связи признают, что наиболее эффективен контакт «лицом к лицу», невзирая на наличие скайпов и гаджетов). Сегодня, кстати, идут разговоры о возобновлении штаба морских операций для организации проводок по СМП, ликвидированного всего лишь в 2013 году.
Сегодня на Диксоне работает Объединённая гидрометеорологическая станция (ОГМС), входящая в Северное управление по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды с центром в Архангельске. Станция ведёт довольно широкий круг исследований: метеорологические, гидрологические, аэрологические и др. На острове нет жизнеобеспечивающих коммуникаций – электричества, тепла, воды, - и станция полностью автономна. Все продукты завозят раз в год на «Михаиле Сомове»; у станции свой дизель, своя снеготопка (в бесснежное время приходится брать воду из «пресных водоёмов» на острове, в просторечии – из лужи; немного не верится, что чай, которым меня угощали, очевидно, был добыт именно таким путём – за него я искренне благодарна).
Живут и работают сотрудники станции в модульном двухэтажном строении – говорят, вполне тёплом и пригодном для полярного житья. В общем, полная автономия – закидывай такую станцию хоть на Диксон, хоть на Марс. И вот снова возникает идея, что арктическая жизнь и должна быть автономной, самодостаточной, когда недельная задержка самолёта не приводит к беде. Пожалуй, единственная проблема, которая таким образом не решаема – это медицина. Ну, и свежие продукты (работницы станции выращивают на подоконниках лучок); в прошлом при диксонской школе была своя тепличка, а про завоз по СМП сена для крупного рогатого скота до сих пор ходят легенды - в своё время иностранцы теряли дар речи (по рассказу Александра Пилясова) от удивления при виде наших «полярных» коров на Чукотке; а в прошлом году слышала доклад про восстановление в Финляндии «северной» местной породы.
Сотрудники станции разные – есть практически местные (в том числе вернувшиеся на Север, не устроившись на материке), есть приехавшие уже в «наши дни» на заработки, что возможно при совмещении разных должностей. На фоне общей разрухи станция произвела впечатление прямо таки островка стабильности, в основе которого – то ли полная самодостаточность («ну, если чего-то хочется особенного, можно съездить в посёлок, здесь же нет такой изоляции, как на некоторых полярных станциях»), то ли чёткий ритм снятия показаний каждые три часа (вахта сутки через сутки – а что тут ещё делать, как не работать), то ли чёткое понимание, как и зачем они живут и работают на этом острове.
Авиация. Связь. Завоз
Ещё одно ключевое и не менее славное предприятие Диксона – это аэропорт. В прошлом – база ледовых самолётов-разведчиков, полярных лётчиков-асов. В современных условиях – еле живой, периодически закрывающийся по состоянию полосы и сигнального оборудования аэропорт (отчего местные лётчики и отвечающие за обеспечение взлёта-посадки сотрудники аэропорта, пожалуй, тоже могут считаться асами). Летом 2018-го он передан в федеральную собственность, с чем связывают надежды на ремонт и оживление; в последние же годы аэропорт закрывали не только по погоде, но и по отсутствию технической возможности принять самолёт[5].
Это практически трагично, ведь для пассажиров основной транспорт – именно авиационный. Были случаи, когда люди не могли вернуться из отпуска, застряв в Дудинке – не по погоде даже: разрешение на эксплуатацию отзывалось. Теплоход из Красноярска же ходить перестал (а, говорят, в 90-е на нём ездили с «материка» голодные сибиряки на Север за колбасой, опустошая диксонские магазины – те северные енисейские теплоходы были сродни пресловутой «длинной, зелёной и пахнущей колбасой» электричке Москва – Ярославль).
Помимо пассажиров, самолёт – средство доставки скоропортящихся грузов. Из Красноярска доставка килограмма груза стоит 240 рублей – считайте стоимость продуктов. Поэтому консервы, «долгоиграющие» продукты стараются завозить по реке в навигацию – но она всего около двух месяцев. Как раз в мой приезд в сентябре пришла самоходная баржа – то был праздник: на Диксоне появились свежие овощи. Хозяйки спешно крутили на зиму заготовки…
Зимой можно ещё привести продукты по Севморпути. Времена, когда в Диксон заходили караваны, давно прошли (в посёлке официально чуть больше 500 человек, фактически – не более 300); заказать себе проводку судна невозможно, и проблема решается оригинально. В Мурманске или Архангельске небольшой объём товара для Диксона грузят прямо на ледокол (здесь, кстати, включаются ещё старые социальные связи советской торговли) – на этот счёт есть специальное соглашение. Следуя по своим заказам, ледокол проходит мимо Диксона (от порта до трассы СМП около 60 км) – но если есть возможность, сворачивает с трассы и сгружает заказ на лёд бухты Маячка. В общем, очень арктическое решение совмещения функций: подобный «попутный подвоз» спас бы многие посёлки, будь он официально вменён – допустим, как социальная функция ледокольного флота. Пока ситуация развивается в обратную сторону: администрация посёлка получила официальное уведомление: Северный морской путь развивается опережающими темпами, заказов много, Сабетту, понимаете ли, нужно обслуживать – будет не до Диксона. Что, конечно, печально.
Стоит сказать и о современной связи. В посёлке есть «Билайн», более-менее подающий сигнал на телефон: звонить из посёлка можно. Интернет – дорогой спутниковый: AltegroSky и Ростелекомовский РТКОММ, есть возможность подключиться к «Искре» (она же «Стриж» для частных лиц) – но качество хуже. Организации платят около 25 тыс. рублей за 4 мегабита скорости и максимальный месячный трафик 36-70 гигабайт «на всех» (пишу со слов, не проверяла) – сисадмин строго контролирует, чтобы драгоценный интернет использовался только по работе.
Слабый интернет – чуть ли не самая страшная сторона изоляции в современных условиях. Люди говорят, что приспособились и к холоду (северянин – не тот, кто не мерзнет, а тот, кто правильно одевается), к высоким ценам (летом из отпуска "на материке" отправляют сами себе посылки), к изоляции от крупных торговых сетей (молодёжь выписывает товары по "Али-Экспресс" и на Диксон).
Но вот без интернета сейчас – как без рук. И ещё - очень нужны специалисты. Короче – знания. Поражает почти мольба в поселковой администрации: «Может быть, на нас кто-то диссертацию напишет? К нам бы кто приехал, научил, мы тут изолированы от новых технологий» -- я мысленно восхищаюсь женщиной-специалистом: не жалоба на недостаток средств - мольба о технологиях! Поясняет: посёлку, например, жизненно нужна новая дамба (старая на ладан дышит), причём та, которая бы выдержала местные условия – и права на ошибку нет: и Арктика сурова, и денег на эксперимент больше не будет. Денег заказать аналитику тоже нет – вот и приглашает писать диссертации (северяне находят выход в самых безвыходных ситуациях). А ситуация в Арктике всегда сложная – по любому поводу требуются уникальные, оригинальные решения (как пример: оформляли вертолётную площадку – и то масса технических сложностей, связанных с уникальным положением – ветра и т.п.).
Мы вернулись к проблеме авиации: далеко не всякий самолёт подходит для Арктики. Сейчас много пишут про малую авиацию, про возрождение АН-2 – а вот на Диксоне относятся к ним с большим сомнением. У нас, говорят, АН-26 по неделе погоды ждёт, а АН-2 вообще с нашими ветрами будет сидеть полгода. У вертолётов допуск по погоде ещё меньше – это очень плохо с точки зрения санитарной авиации: страшных историй о том, как к смертельно больному (пусть хоть аппендицит) ждали неделю санборт, рассказали здесь немало. Иногда не дожидались.
Проблема: нет былого обеспечения, нет и современных надёжных машин для работы в Арктике. Самолёты Ли-2, когда-то обеспечивавшие ледовую разведку, работяги Ил-16 давно сняты с эксплуатации. «Да не нужна здесь скорость, – говорит начальник аэропорта, -- здесь нужны надёжные машины». И мечтательно добавляет: смотрю вот по телевизору: канадцы же летают на Севере примерно на таких же самолётах, как у нас были. А у нас таких больше не делают…
Автор: Надежда Юрьевна Замятина, канд. геогр. наук, ведущий научный сотрудник географического факультета МГУ им. Ломоносова, зам. ген. директора Института регионального консалтинга.
Фотографии (кроме фото теплосетей и архивной фотографии) сделаны автором.
[1]Автор благодарит депутата диксонского горсовета Александра Сергеевича Сергеева за помощь в организации поездки и экскурсию в порт, Альберта Салиховича Мингажева за экскурсию по музею, Алексея Андреевича Парфенюка – за экскурсию по острову и метеорологическому управлению, и всех диксончан, согласившихся на встречи, и просто попутчиков – за рассказы и советы. Работа профинансирована Русским географическим обществом (грант РФФИ-РГО № 17-05-41168 РГО_а «Зональная мультимодальная транспортная система как основа новой комплексной схемы размещения и развития производительных сил Сибири и Дальнего Востока», грантополучатель Институт регионального консалтинга).
[2] http://ap22.ru/paper/Zemlya-Roberta.html
[3] Норденшёльд А.Э. Шведская полярная экспедиция 1878—1879 гг. Открытие Северо-Восточного прохода. СПб., 1880. С. 38. – Цит. по: Диксон – снежной Арктики столица: сборник статей. Науч. Редактор В.Г. Реданский. – Москва, Красноярское книжное издательство, 2005. С. 34.
[4] Диксон – снежной Арктики столица: сборник статей. Науч. Редактор В.Г. Реданский. – Москва, Красноярское книжное издательство, 2005. С. 55.
[5] https://aviaforum.ru/threads/novosti-aehroporta-dikson.44574/
