Сейчас в Архангельске

23:35 -7 ˚С Погода
18+

Арктические города между Сциллой и Харибдой

Норильск Игарка Арктические города Строительство в арктике Благоустройство в арктике
24 апреля, 2018 | 14:25

Арктические города между Сциллой и Харибдой

Говорить про арктические города сложно. Есть два мощных – полярных по отношению друг к другу – стереотипа относительно предпочтительной политики по развитию городов на Крайнем Севере. Что ни скажешь – и будешь отнесён либо к тому, либо к другому из "враждующих лагерей". Стереотип номер 1: цель (или даже миссия) России -- это покорение Арктики, оно востребует героики и мужества, а важнейшей вехой и инструментом этого покорения должно стать сооружение в сложных условиях, на вечной мерзлоте – красивых городов, которые «встанут по нашей воле» посреди тундры. Из этого же дискурса – слова про удержание населения в Арктике. Стереотип номер 2: арктические ресурсы должны разрабатываться вахтовым методом (здесь обычно приводят в пример зарубежные аналоги), а содержание людей на Севере – наследство ГУЛАГа, бесчеловечно и экономически нерентабельно. Нужно не «загонять» население на Север – вывозить-спасать людей с Севера.

Адекватные суждения об Артике и арктических городах – где-то между этими Сциллой и Харибдой. Я категорически против обеих точек зрения, и вот именно это доказать обычно очень тяжело.

Убеждена, что верный путь посередине, но он требует большой чуткости к арктическим городам, гибкости и нетривиальных решений. Ни «удерживать» (и тем более «загонять»), ни выгонять. Многие, я думаю, знают стеклянные двери на входе в московское метро. Входишь из перехода на станцию – иногда они распахиваются перед тобой сами. Это бывает, когда поезд только что ушёл и на станции создалось подобие вакуума, который и втягивает в себя дверь; войти в неё тогда не составляет труда. Но бывает наоборот: толкаешь дверь от себя – а она вдруг отяжелела, не только не поддаётся, но и давит на тебя какой-то неведомой силой, и чтобы толкнуть дверь от себя, требуются усилия. Это бывает, когда внизу, на станции, пришёл новый поезд и вытесняемый поездом воздух с силой давит изнутри на дверь. Большинство входящих на станцию людей в этот момент с силой, всем корпусом налегают на дверь. Героически борются с встречным ветром. Но возникает вопрос: зачем? В этот момент легко открыть дверь на себя, по сути, только пропустить – она откроется сама, и можно пройти совершенно беспрепятственно. Единственное, что требуется – подстроиться под естественные колебания двери. Когда она идёт на тебя – пропустить, открыть на себя. Когда она и так распахивается – пройти и придержать, отпуская. И всё, совершенно без героизма. Правда, постоянная смена потоков воздуха на станции накладывает определённые требования на саму конструкцию: дверь должна открываться в обе стороны. И ещё требуется отказаться от стереотипов – нельзя открывать дверь каким-то "единственно правильным" способом. Гибкость мышления компенсирует мышечные усилия.

Примерно так и арктические города: нужна очень гибкая политика, не ломающая естественные тенденции, а вписывающаяся в них. Такая гибкая политика требует совершенно нового подхода к арктическим городам. Не просто немного «довести» материковые принципы градостроения, что-то утеплить, что-то сделать «в северном исполнении». Нет, нужен принципиально новый, особый подход. И для каждого момента и для каждого города (или хотя бы типа города) – разные рецепты. Это тяжело, но совершенно необходимо.

Арктические города очень разные: по специализации, по составу населения; в одно и то же время разные города испытывают резкие приливы и отливы населения. Например, за период с последней переписи населения СССР в 1989 году до 2016 года десятки городов российской Арктики потеряли от 20 до 50% своего населения, а некоторые (Игарка, Певек, Билибино) — более 50%. В то же время пять арктических городов России выросли более чем на 20%, население одного города, основанного в 1986 году (Губкинский в ЯНАО), увеличилось более чем на 50% и сейчас достигает 25 тыс. человек.

Очень важно, что и отток, и резкий приток населения создают массу проблем в сфере стратегирования развития жилищного фонда, коммунальной инфраструктуры, социальной сферы. Быстро растущие города – это нехватка жилья, это балки-бараки, самострой, это перегруженные учреждения социальной сферы, нехватка специалистов (при недостатке и, следовательно, дороговизне жилья их негде расселить). Для «нормальных» городов вне зоны Арктики уже одни такие колебания численности населения (как «вверх», так и «вниз») были бы полномасштабным бедствием.

IMG_2763.JPG

Резкое сокращение численности населения городов в 1990-е годы было связано с резким политическим поворотом: страна, по сути, отвернулась от своей Арктики. Тогда страдали не только монопрофильные ресурсные центры – страдали и административные центры, и порты, Билибино (между прочим, город атомной электростанции). В 1990-е и позднее на Российском Севере терялось даже то, что составляет основу специализации Арктики зарубежной. Да, месторождения за рубежом в значительной степени осваивают вахтовым методом, а арктические поселения (если это не национальные сёла) – это, в основном, административные, портовые, стратегические, научные центры. Вскоре по окончании «золотой лихорадки» аляскинский Фэрбанкс стал университетским центром; университет есть даже на Шпицбергене (в норвежской части). Так вот, в 1990-е годы и до самого недавнего времени Арктика теряла научные центры, вузы (например, Воркута), опытные станции, порты. В 1990-е годы была популярна концепция «сжатия интенсивно используемого пространства» - или, выражаясь современным языком, оптимизации ресурсов.

Однако колебания численности населения арктических городов в Арктике следует ожидать и далее – пусть и не в таких радикальных масштабах. Очевидно, что эти колебания будут происходить в связи с циклом жизни месторождений (в том числе колебания численности населения столиц ресурсных регионов), в связи с изменениями мировой конъюнктуры на ресурсы, с изменением климата и т.д. – Арктика в целом более подвижна и уязвима по отношению к основной полосе расселения. И уже одна эта мысль о неизбежной подвижности, «дышащей» природе арктических поселений задаёт массу задач городским планировщикам.

Уже к 1960-м годам Арктика (точнее, Крайний Север, как тогда было принято говорить) была осмыслена как особый вызов для архитекторов. Условия Арктики уже породили целое направление развития архитектурных поисков[1]. Арктические города осмысливались как передовой край профессиональных достижений: «архитекторы стремились попасть в Норильск, город, который для многих деятелей культуры и искусства, артистов театра и кино, музыкантов стал местом совершенствования своего мастерства»[2]. Именно здесь был разработан ряд новых способов строительства на вечной мерзлоте, приёмы арктического сельского хозяйства и озеленения северных городов и др.[3]

Однако в основном вызовы Арктики для города воспринимались довольно узко — преимущественно в отношении природных явлений: ветров, морозов, вечной мерзлоты. При этом в большинстве случаев (за исключением отдельных проектов шведа Р. Эрскина, норильских архитекторов А. Шипкова, Я. К. Трушиньша и некоторых других) основное творчество ограничивалось адаптацией и модификацией типовых проектов средней широты под условия Крайнего Севера. Как обличительно писал журнал «Юность»: «Где-то в конце пятидесятых годов до тундры докатил пятиэтажный блочный дом. Специалисты предлагают приспособить, подогнать его к условиям Заполярья. То уширять корпус, то оставить его узким, то ставить меридионально, то широтно, то объединять в „аэродинамические группы“, то держаться „сплошного замкнутого контура“ периметральной застройки — и все это ради искомой гармонии между европейским городом, механически перенесённым на Крайний Север, и здешней природой и климатом»[4].

IMG_2851.JPG

Что ещё более значимо: арктические архитектурные школы рождались в индустриальное время (одновременно поиски шли в СССР, Швеции, Канаде), и это отразилось на специфике направлений поисков. Практически все «арктические» архитектурные проекты были ориентированы на борьбу с холодом и ветром и шли путём максимальной концентрации населения. Города планировали отгораживать стеной от окружающего пространства (Эрскин и последователи); или в форме сооружения гигантского здания-комплекса, по сути, вмещавшего целый город (нереализованный проект Александра Шипкова для Норильска). Но эти проекты совершенно игнорировали вызов дискретности во времени — они полностью неадекватны ситуации колебаний численности населения!

Центральные (да и другие) кварталы старых северных городов часто выглядят очень удручающе: осыпающаяся лепнина сталинского ампира, облезлая краска. В центре Норильска немало "проплешин" - мест, где стояли, но рухнули (или разобраны по соображениям безопасности) целые дома. Виной тому вечная мерзлота – в Норильске она создаёт очень большие сложности для строительства любых сооружений (в ямальских, например, городах, проблемы не столь остры). Нередко и состояние фасадов сваливают на суровые погодные условия: дескать, в наших широтах неизбежно приходится мириться с некрасивыми улицами, не обращайте внимания. Чтобы убедить меня в обратном, норильские журналисты Стрючковы, Лариса и Станислав, предложили съездить в Оганер и посмотреть на здание больницы. Я съездила, сфотографировала; недавно на конференции один коллега прокомментировал слайд моей презентации с этой фотографией в том смысле, что вот же, какие новые красивые дома можно строить в Арктике. Можно. Только построили его ещё в 1980-е, югославы. По словам Ларисы Стрючковой, здание стоит с тех пор без наружного ремонта, в первозданном своём небесно-голубом цвете, и не осыпается.

Норильск (4).JPG

Правда, и после этого я скажу, что крупные, многоэтажные проекты всё-таки не для Арктики. Развернёмся от больницы на 180 градусов - "апокалипсис сегодня", мёртвые бетонные остовы девятиэтажек экспериментальной серии. В 1980-е в Норильске планировался рост населения, для него они и были предназначены, но тут "случилась" перестройка, Россия отвернулась от Арктики, и новые оганерские дома так и не были заселены. 

Норильск (6).JPG

Конечно, ошибки, просчёты прогнозов и просто изменение траекторий развития случаются где угодно, но, пожалуй, только в Арктике изменения траекторий развития имеют такой колоссальный размах, только Арктика настолько чувствительна к экономическим, политическим изменениям. Поэтому дома-пирамиды, города-за-стенами, города-под-куполом, многократно возникавшие в фантазии архитекторов, не подходят для Арктики, как бы идеально они ни были защищены от мороза и северных ветров. Такие мощные формы рассчитаны на вечность (возможно, не случайна аллюзия на египетские пирамиды в проекте Шипкова) – но Арткика-то не монументальна, наоборот, очень подвижна, лабильна и мобильна. 

Аллюзия на египетские пирамиды в проекте Шипкова

Что делать с такой махиной, если вдруг упадёт численность населения?.. Страшно подумать о затратах на отопление незаселённых сегментов. А что делать, если вдруг резко вырастет численность населения?.. К махине не пристроишь кусочек, люди будут жить в балках (вагончиках) в ожидании строительства новой "пирамиды" - и живут десятилетиями.

Так и сложилась современная архитектурная среда заполярных городов: в сокращающихся городах пустуют девятиэтажки, в растущих – люди ютятся в вагончиках, бочках, двухэтажных гаражах.

Жильё над гаражами

Очевидно, что для Арктики органичнее иная стратегия: не жёсткие, масштабные решения «навсегда» - но, напротив, мобильные, модульные, подвижные, гибко адаптируемые под конкретные условия. Необходим новый, пока неопробованный путь планировки. Пока в российской Арктике встречаются две крайности. С одной стороны, это попытки выстроить арктические города как полные аналоги городов средней полосы России – с помпезной «сталинской» архитектурой в середине XX века и с бетонными многоэтажными домами, а то и небоскрёбами в более позднее время, с широкими улицами и площадями, невзирая на ветер и снежные заносы – «по последней моде» внешних, заимствуемых для Арктики образцов (это черта именно советской и российской арктической урбанизации). С другой – это обилие временного, ветхого жилья, возводимого и заселяемого вынужденно, «в ожидании» появления дорогих, возводимых из завозных материалов, не приспособленных к местным климатическим условиям, но «нормальных» бетонных многоэтажек. Очевидно, что нужны промежуточные формы, эксперименты с быстро возводимым (но комфортным) и легко трансформируемым жильём. Именно Арктика буквально самой природой предназначена для новых архитектурных разработок – в том числе в духе конструктивистской архитектуры 1920-х годов, с её идеями подвижности, трансформируемости (знаменитые «жилые ячейки» М. Гинсбурга и М. Барща в проекте «Зелёного города»[5] и др. Арктическая архитектура – архитектура подвижной и текучей «Культуры Один» (по выражению В. Паперного)[6].

Главное препятствие на пути адекватных арктических городов – это, как ни парадоксально, неверие местных сообществ в собственные возможности, в собственную ценность. Игарка – город, спланированный Иваном Леонидовым, знаменитым архитектором-конструктивистом, - мог бы стать мировой достопримечательностью. Некоторые здания дожили до наших дней и были сожжены всего лет десять назад, в ходе кампании по оптимизации городской инфраструктуры. Людей "уплотнили" в кирпичный микрорайон, а вся историческая часть города – та самая, которая была витриной советского Заполярья, - сейчас представляет собой пустыри и руины. 

Игарка (4).JPG

Убило город удорожание перевозок по Севморпути ещё в 1990-е: лес пошёл на экспорт по железной дороге, южнее, и лесоэкспортный город Игарка, бывшая «витрина советского Заполярья», утратил основу своей экономики. Но была ещё надежда на то, что город – как, кстати, большинство городов зарубежной Арктики, будет научным, культурным центром. По окончании «золотой лихорадки» Доусон на Клондайке стал центром туризма, Фэрбанкс, как уже говорилось – университетским центром… В Игарке, казалось бы, всё есть: помимо архитектурных памятников (теперь уже бывших) - первый в мире музей вечной мерзлоты, мерзлотоведческая научная лаборатория (пока действующие). Был проект «Заполярная Игарка: архив возрождает город», победил в конкурсе – но нет, не получилось. Как будто город не нужен ни жителям (кроме энтузиастов-музейщиков), ни живущим южнее руководителям.

Установка на подражание более южным образцам оставляет без поддержки реальные результаты стихийного инновационного поиска – опыты отдельных предпринимателей, отдельных умельцев в обеспечении энергоэффективности, создании адекватных бездорожью транспортных средств, местные социальные инициативы (например, опыт детского музея в Ноябрьске, призванного компенсировать отсутствие на Севере бабушек – этого специфически-российского института воспитания детей и передачи традиций). «Если в городе нет «Макдональдса», это не город,» – говорили мне школьники-северяне во время интервью – и такая установка для жизни арктических городов, пожалуй, пострашнее самих морозов.

IMG_2817.JPG

Автор: Надежда Юрьевна Замятина, канд. геогр. наук, ведущий научный сотрудник географического факультета МГУ им. Ломоносова, зам. ген. директора Института регионального консалтинга.

Фотографии Надежды Замятиной.



[1] Jull M. G., Cho L. S. Architecture and Urbanism of Arctic Cities: Case Study of Resolute Bay and Norilsk // Arctic Urban Sustainability Conference, May 30–31, 2013 (The George Washington University, Washington, DC). URL: http://www.gwu.edu/~ieresgwu/assets/docs/JULL_CHO_%20Architecture%20_Urbanism_of%20Arctic%20Cities_FINAL_X.pdf.


[2] Слабуха А. Зодчие Норильлага («групповой портрет» — из некоторых цифр статистики) / Материалы международной научной конференции «MONUMENTALITÁ & MODERNITÁ. Архитектура и искусство Италии, Германии и России „тоталитарного“ периода», Санкт-Петербург, 30 июня — 2 июля 2010 г. // Капитель. 2010. URL: http://kapitel-spb.ru/article/%d0%b0-%d1%81%d0%bb%d0%b0%d0%b1%d1%83%d1%85%d0%b0-%d0%b7%d0%be%d0%b4%d...


[3] Jull M. G., Cho L. S. Architecture and Urbanism of Arctic Cities: Case Study of Resolute Bay and Norilsk // Arctic Urban Sustainability Conference, May 30–31, 2013 (The George Washington University, Washington, DC). URL: http://www.gwu.edu/~ieresgwu/assets/docs/JULL_CHO_%20Architecture%20_Urbanism_of%20Arctic%20Cities_F...; Шубенков М. В., Благодетелева О. М. В поисках градостроительных принципов развития северных поселений // Градостроительство. 2015. № 3 (37). С. 76–81; Arctic design group. URL: http://arcticdesigngroup.org/ARCTIC-DESIGN-GROUP


[4] Дом в Заполярье // Юность. 1976. № 7 (июль). URL: Http://how-much.net/publ/z/dom_v_zapoljare/12–1–0–1113


[5] Хан-Магомедов С. М.Я. Гинсбург. М : Стройиздат, 1972. - 182 с.


[6] Паперный В. Культура Два. — М.: НЛО, 1996. — 384с.

далее в рубрике