Семь видов Игарки. Пламя и Лёд

Продолжение части I.

"Выжженная земля": на восток от микрорайонов

Страшная тайна Игарки, города, который был основан и долгое время жил за счёт экономики сухого леса, – его пожары, отмечающие ключевые точки в истории города. Официальный исторический дискурс старается обходить стороной эти события, обитающие в основном в мемуарах и разговорах. Первый знаменитый пожар, уничтоживший склад готовой продукции Лесокомбината и угрожавший всему городу, случился 27 июля 1962 г.[1] Я листал соответствующую подшивку местной газеты «Коммунист Заполярья» и с предсказуемым удивлением не находил о нём никаких упоминаний. Можно было заметить только, что с какого-то момента издание стало проявлять систематический интерес к проблеме противопожарной профилактики на производстве.

История игарских пожаров первого десятилетия двадцать первого века, сопровождавших процесс так называемой «рекультивации» деревянной части города, тоже, кажется, не имеет официальной версии. В приватных разговорах игарчане обычно признают, что кампания по выведению из эксплуатации ветхого жилого фонда, обезлюдевшего после закрытия комбината и переселения «на материк» множества горожан, была, в сущности, необходима, но осуществлялась уж больно странным способом – при помощи огня. Кто сжёг старые деревянные дома – беспризорные дети, таинственные злодеи, нанятые таинственными коррупционерами, или городские пожарные на совершенно законных основаниях – из этих рассказов не понять, процесс описывается как неизбежный катаклизм, жуткое, почти природное, явление. Дерево ведь действительно горит. Через некоторое время осознаёшь, между прочим, что исчезнувший за последние двадцать лет позднесоветский деревянный город, располагавшийся к востоку и к западу от Медвежьего лога («Старая» и «Новая» Игарка соответственно), был совсем другим городом, нежели деревянный город тридцатых, широко известный своими конструктивистскими зданиями – альбомы с их фотографиями хранятся в фондах Музея Вечной мерзлоты и в архиве Мерзлотной станции. Кажется, весь конструктивизм в Игарке обратился в уголь ещё в годы её процветания. Впрочем, существуют исключения: здание порта, построенное по проекту Ивана Леонидова в 1932 г., сгорело недавно, как раз в эпоху «рекультивации».

Сейчас на месте здания Речного порта – безумная пляска бетонных плит, похожих на вздыбившиеся льдины. Неизвестные строители, видимо, хотели устроить здесь видовую площадку, но вечная мерзлота не прощает технологических просчётов. Вниз, к дебаркадеру, уводит не менее весёлая лестница – наследница деревянной лестницы, по которой когда-то поднимались в Игарку авторы тридцатых, оставившие первые восторженные описания советского заполярного порта. Когда-то на этом месте пылал в лучах заката огромный портрет Сталина. [2] 

Неровность лестницы объясняется весенними разливами Енисея. Всё речное хозяйство Игарки на это время приходится демонтировать, иначе оно уплывёт в Арктику. Над протокой заходят на посадку воздушные суда, иногда, как в день, когда мы ждали на дебаркадере запаздывавшего «Александра Матросова», не меньше трёх самолётов в час. А вот морских судов в Игарке больше не бывает. Снова поднявшись по лестнице и отойдя от берега на несколько десятков метров, зайдя за больше не существующее здание речпорта, вы обнаруживаете в зарослях монумент, посвящённый международной дружбе. 

Уже давно исчезнувший Интерклуб, или Клуб по обслуживанию иностранных моряков был важнейшей достопримечательностью города, его визитной карточкой. Это учреждение воплощало собой интернациональную утопию, лежавшую в основании советской Игарки – мирового порта на Северном морском пути. Сценарный план фильма о десятилетии города Игарки [3] формулировал её следующим образом:

Дни погрузки судов – это политический экзамен годовой работе всего порта.

Встреча судов превращается в праздник.

Иностранные моряки – желанные гости.

Здесь в полярном городе страны Советов на каждом шагу они видят грандиозные успехи социалистического строительства, познают великое международное значение золотых слов Сталинской Конституции.

Набережная порта полна гуляющих – сегодня праздник, посвящённый встрече судов. Лозунги на русском и английском языках. Толпа иностранных моряков, смесь лиц и национальностей.

Игарка сохраняла уникальный для советского ландшафта статус портовой витрины страны, открытой для контактов с иностранцами, по меньшей мере, до начала семидесятых. В 1971 г. фрахт иностранных судов для перевозки леса был прекращён, и лесоэкспорт стал осуществляться только при помощи советских лесовозов [4]. Стихи из сборника «Поэтическая Игарка», подготовленного сотрудниками Музея вечной мерзлоты по материалам игарской прессы 1930-1980-х гг., отмечают момент исчезновения иностранных кораблей из Игарской протоки довольно точно:

И радостно: скоро сосну из Игарки,

Как символ растущих побед Октября,

Суда только нашей, российской лишь марки

Возить будут гордо в чужие края.

Ю. Магаляс. «Игарский порт», март 1968 г.

Отливают клотиков протуберанцы,

И горят на стрелах кранов огни,

Здесь теперь почти не встретишь «иностранцев».

Почему? Да просто ни к чему они!

К. Лисовский. «Снова в Игарке», август 1973 г. [5].

Исчезновение из Игарки иностранных лесовозов, вероятнее всего, объяснявшееся технологическими усовершенствованиями процесса лесоперевалки (именно в семидесятых лесной экспорт из Игарки достиг своих предельных значений), конечно, не означало отмены международного статуса порта. Моряки по-прежнему привозили в город из загранки дефицитные товары, и на его портовом рейде, как и в его ресторанах, иногда можно было встретить иностранца. Всё же именно тогда, в начале семидесятых, советский миф, вызвавший Игарку к жизни, дал первую трещину. Город всё ещё оставался преуспевающим портом на Северном морском пути, работать в котором было престижно и выгодно, однако представление о глобальности масштабов, в которые он был включён, впервые поколебалось. Начало утраты этого специфического обаяния, кажется, стало началом движения Игарки прочь от порта и лесокомбината. Говорят, что даже день города, по традиции всегда праздновавшийся летом, теперь перенесён на осень, подальше от даты основания местной лесной промышленности, и это повод для возмущения, людям это не нравится.

Ледовое подземелье

Переползание города влечёт за собой пересборку инфраструктуры – именно этой логике подчинены повседневные действия городских властей, и именно так – во всяком случае, на уровне деклараций – объясняется тактика «выжженной земли», которую оставляет за собой отступающий город. Чтобы выжить, нельзя иметь технических дыр в обороне – например, мы не должны тратить денег на отопление аварийных домов и на дорогостоящие коммуникации в опустевших районах, так это примерно формулируется. От кого обороняется город Игарка? От зимы, конечно, продолжающейся с октября по июнь, от вьюг и метелей. Городу легче (дешевле) выжить, eсли сконцентрировать всё хозяйство в одном месте, такая логика. С этой точки зрения интересны те вещи, которые отступающий город не берёт с собой, оставляет в неприкосновенности на тех местах, где они стояли прежде – кладбища, немногочисленные частные дома, удерживаемые на поверхности жизненной энергией их обитателей, «нетранспортабельные» объекты инфраструктуры вроде недавно отремонтированного водозабора, памятники, подобные тем, что были описаны выше, а также уникальный Музей вечной мерзлоты – главное место памяти города Игарки.

Перенести его нельзя прежде всего потому, что он на четырнадцать с половиной метров зарыт в землю. Основная экспозиция музея – это глубочайшая ледовая шахта, в которой царит вечный холод. Упаси вас бог назвать эту гетеротопию «подвалом» или употребить по отношению к ней какое-нибудь другое обыденное словечко – музейщики этого не любят. По принятым здесь правилам, подземное царство Игарки следует называть «ледовым подземельем». «Одевайтесь, пожалуйста, потеплее». Мы идём за нашим гидом, облачённым в меховые унты, варежки, лыжную шапочку и шарфик, по ярко освещённым штольням, а вокруг в серых складках глины блестит лёд. Тепло дыхания разрушает наружный слой мерзлоты, поэтому стены штолен полагается «штукатурить», то есть вручную обкладывать снегом – трудно даже представить себе, насколько тяжела такая работа. Зрелище зато получается просто волшебное – снежные коридоры, вмороженные в ледовые плошки летние цветы, залитый на полу каток, гирлянды, ледяные кристаллы на низких сводах. Движение в глубину Игарки не прекращается. Привыкнув к семи метрам глубины, мы открываем дверь и, держась за перила, аккуратно спускаемся ниже, на десять, на четырнадцать с половиной метров.

Вертикальное пространство Музея Вечной Мерзлоты, организованное вокруг шахты, уводящей вереницу любопытствующих, мимо корней реликтовых деревьев, всё глубже и глубже в историю города, представляет собой полную противоположность горизонтальному пространству сжимающейся и переползающей верхней Игарки. Игарка эпохи «рекультивации» – это синхронная проекция непопулярных административных решений на плоскость лесотундры, динамическая карта чрезвычайных мер, предпринимаемых ради выживания, огненная необходимость, заставляющая людей оставить свои старые дома и брести в микрорайоны. Музей вечной мерзлоты – пожалуй, единственное место Игарки, где эта плоскость образует впадину, да ещё какую. В городе, утратившем экономический смысл своего существования, музей часто называют – с иронией, а чаще без – градообразующим предприятием. Погружение в прошлое осмысляется горожанами как отдушина, как возможность на время отвлечься от прагматической логики выживания, царящей наверху.

«Наверху» – это, конечно, метафора. Экспозиция Музея вечной мерзлоты отнюдь не ограничивается подземным ледяным аттракционом, как и естественнонаучной тематикой вообще – местных жителей трудно удивить мерзлотой или чучелами животных. Предметом главного интереса Музея вечной мерзлоты, безусловно, является социальная, человеческая история города. Люди, некоторое время назад придавшие этому направлению в работе музея основополагающий статус, – супруги Александр Тощев и Мария Мишечкина – понимали практику усложнения и обогащения социальной истории Игарки как инструмент, позволяющий решать насущные проблемы депрессивного города. Один из их проектов 2006 г. так и назывался: «Архив возрождает город» [6] . Погружение в историю заполярного советского города, как и погружение в блистающую льдом шахту – интересный, но не такой уж комфортный опыт, сразу же начинаешь ощущать вечный холод. "Вам не будет плохо, если я ещё добавлю мрачных подробностей?" – привычно интересуется наш гид, стоя рядом с нарами, которые экспедиция музея когда-то доставила с 503-й стройки. С другой стороны, где ещё может таиться надежда на лучшее, как не в семейных историях, публикациях удивительных документов и фантастических трактатах, связывающих географическое положение порта на Енисее с другими «Игарками», которые, если очень приглядеться, можно обнаружить в Южной Америке? [7] После знакомства с городом и его жителями очень хочется запомнить Игарку не только в качестве кейса арктической депопуляции [8], но и как пример надежды, которая, как известно, иногда творит чудеса.

На фото: угол улиц Кирова и Малого театра в самом центре старой Игарки, города тридцатых годов.

Автор: Фёдор Сергеевич Корандей, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Лаборатории исторической географии и регионалистики Тюменского государственного университета.

Фотографии (кроме архивных) сделаны автором.

Примечания:

1. Большой пожар Игарки // Авторский блог Валентины Гапеенко, 16.07.2012. http://gapeenko.net/chronograph/2108-bolshoj-pozhar-igarki.html

2. Goldman В. Red Road through Asia: A Journey by the Arctic Ocean to Siberia, Central Asia and Armenia; with an Account of the Peoples Living in Those Countries Under the Hammer and Sickle. London: Methuen and Company, 1934. P. 63.

3. Государственный Архив Красноярского Края. П-21. Оп. 4. Д. 43. Л. 5.

4. Невенкин К.Г., Лапин Г.П. Лесной экспорт с Енисея. Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1975. C. 12.

5. Поэтическая Игарка: сборник, подготовленный к печати Игарским краеведческим комплексом «Музей вечной мерзлоты» / Сост. М. Сухова, М. Мишечкина, Г. Бауэр. Красноярск: Гротеск, 1999.

6. Быкова Е.А. Большой ученый маленького города (Памяти Александра Игоревича Тощева) // http://www.memorial.krsk.ru/Work/Konkurs/18/Bykova/0.htm

7. Тощев А.И. Игарка – ключ к Тунгусскому взрыву, или Игарка ломает материки // // Игарка древняя, Игарка загадочная: сборник очерков по истории Игарского региона. Вып. 2. Красноярск, 2013. C. 365-383. http://earth-chronicles.ru/news/2013-11-06-54070

8. Замятина Н.Ю., Пилясов А.Н. Российская Арктика: К новому пониманию процессов освоения. Москва: ЛЕНАНД, 2018. C. 281.