Сейчас в Архангельске

16:36 -7 ˚С Погода
18+

Арктика: успехи, надежды, тревоги

О науке и культуре Полезные ископаемые Арктический шельф Изменение климата Таяние мерзлоты Работа в Арктике Импортозамещение в арктике
Татьяна Шабаева
30 марта, 2019 | 13:38

Арктика: успехи, надежды, тревоги

28 марта прошла организованная РИА-Новостями онлайн-конференция директора Института нефтегазовой геологии и геофизики им. А.А. Трофимука Сибирского отделения РАН Игоря Ельцова на тему: "Научные исследования в российской Арктике". Игорь Николаевич высказался по ряду насущных вопросов освоения и развития российской Арктики. Публикуем тематическую подборку из его выступления.

 

Импортозамещение:

«В советское время практически все арктические технологии геологоразведки, а позже и бурения, были отечественными. В Новосибирске есть пример уникального научно-производственного предприятия геофизической аппаратуры "Луч". В основе его продукции лежат разработки, сделанные в нашем институте в предыдущие годы, сегодня эти работы продолжаются в ИНГГ СО РАН. Например, комплекс для скважинных исследований ВИКИЗ, который был придуман в нашем Институте в 1970-е годы. В 80-е он прошёл первые испытания, а в 90-е и нулевые годы стал инструментом, составившим конкуренцию самым современным передовым системам скважинных исследований…
Сегодня предприятие "Луч" успешно работает, и это пример реального импортозамещения и даже импортоопережения. Высокочастотный индукционный каротаж, реализованный в системах этого производителя – уникальная разработка, аналогов которой нет у западных компаний и западных учёных. А всё потому, что это очень сложные решения – в частотном диапазоне от 1 до 14 мегагерц сделать фазовые измерения в 80-е годы качественно не смог никто, кроме советских специалистов.

Предприятие "Луч" эти системы успешно производит. Уже выпущено порядка 1000 таких приборов в различных комбинациях. Они комплектуются системами измерения на постоянном токе, системами нейтронного каротажа и применяются как для исследования скважинного пространства для определения нефтенасыщения, так и для задач геонавигации. 

В общем, определённые успехи в импортозамещении и импортоопережении есть, но мне кажется, системной эта работа в России пока не стала. В такой системообразующей сфере должна быть мощная государственная поддержка. Сегодня этого пока нет…

Есть установки "Ястреб" и "Приразломная". Системы для шельфового бурения разрабатываются, но значительных успехов пока нет. В этом направлении у нас еще значительная импортозависимость».


Кадры:

«Как геофизику мне гораздо ближе тема подготовки геофизиков. В Новосибирске есть два вуза, которые выпускают таких специалистов…
Потребности сегодня в геофизиках такие, что НГУ получил возможность увеличить набор на эту специальность вдвое: с 2019 года там будет 50 бюджетных мест вместо 25. И это происходит потому, что потребность отрасли очень большая – выпускников расхватывают как институты геологического профиля, так и добывающие компании. 

Сегодня есть такая тенденция, что исследовательские подразделения геолого-геофизического плана создают не только сервисные, но и нефтяные компании. Возникла конкуренция за специалистов, и, конечно, на этом рынке научные институты бывают неконкурентоспособными. Иногда от нас уходят за большими зарплатами очень перспективные молодые люди. У нас есть реальный кадровый голод, и это одна из причин, почему 10 лет назад и в НГТУ была открыта геофизическая специальность. 

Таких специалистов мы готовим по так называемой "физтеховской" схеме. Со второго-третьего курса студенты прикрепляются к лабораториям и учатся работать, решая конкретные задачи грантовых программ или хоздоговоров. Это позволяет хорошо подготовить их к работе в отрасли. Я должен сказать, что на моей памяти нет ни одного выпускника этих направлений в НГУ или НГТУ, для которого бы не нашлось работы».

На геолого-геофизическом факультете создана стратегическая академическая единица в рамках программы ТОР 5-100 – геолого-геофизические исследования в Арктике. И ГГФ готовит исследователей для работы в арктических условиях, они проходят стажировку на базе нашей станции на острове Самойловский, и это очень успешная практика. Нельзя научить человека работать в Арктике, если они проходит подготовку не в Арктике.

«Вот эта программа работает, студенты стоят в очереди, и мы вынуждены проводить строгий отбор, распределять во времени и в пространстве эти практики, ну и бюджет программы ограничен. Пока набираем темпы. 

Надо сказать, что в этой же очереди стоят студенты швейцарского Университета Лозанны. У них тоже есть магистерские программы, где обязательным блоком является практика в Арктике. Такие опытные работы в прошлом году состоялись, и у нас с Университетом Лозанны заключено соглашение о работах на территории станции на острове Самойловский. Мне кажется, это совершенно естественные тенденция – студенты, молодежь, а тем более геологи, хотят попробовать себя в экстремальных условиях». 


Северный морской путь:

«Надо понимать, что сегодня ледокольный флот вышел на тот уровень, когда он может обеспечить маршруты на значительном удалении от берега. И здесь встаёт вопрос о том, что ожидания наших северных городов на возрождение – например, порта или аэродрома Тикси, могут быть обмануты. Сегодня ледоколы могут не заходить в промежуточные порты, не нуждаются в обслуживании, в дозаправке. Учитывая всё это, Северный морской путь может не дать ожидаемого импульса к развитию арктических территорий. Как пройдут маршруты Северного морского пути, сегодня не знает никто».

Изменение климата:

«В структуре ИНГГ СО РАН есть научно-исследовательская станция на острове Самойловский, в дельте реки Лены. Она расположена в высоких широтах – на 73-й широте. Сегодня там отмечается стабильное поведение вечной мерзлоты, но мы, тем не менее, наблюдаем тенденцию к потеплению. 

Температурные датчики установлены в скважинах, которые пробурены на глубину в несколько десятков метров. Приборы показывают изменения не только в верхней части разреза, что можно было бы связать с сезонными переменами, с какими-то среднесрочными тенденциями к потеплению, но и повышение температуры на единицы градусов на глубине порядка 30 метров за последние 10 лет. Это очень тревожная тенденция, которая говорит о глобальных изменениях в вечной мерзлоте. 

Кроме инженерных проблем, деградация вечной мерзлоты таит в себе опасность эманации органики, парниковых газов, метана, которые пока надежно захоронены в почве. По мере отступления мерзлоты эти газы выделяются в атмосферу, что приводит к парниковому эффекту и к глобальным изменениям климата. И последствия этих процессов очень трудно просчитать. 

Поменяется геометрия береговых линий, возникнут некоторые потери суши из-за подъёма мирового океана и так далее. Придётся развивать новые технологии строительства. При возведении зданий на вечной мерзлоте или при её отсутствии нужны одни технологии, а в промежуточной зоне, когда за время существования сооружений идёт деградация мерзлоты, – совершенно другие. 

Но, с другой стороны, я не сторонник того, что нужно паниковать по поводу потепления климата. В далёком геологическом прошлом Земля успешно пережила периоды гораздо больших амплитуд климатических качелей. Были и периоды вулканической зимы, и периоды очень сильных потеплений – по сравнению с сегодняшними масштабами изменений климата, которые мы наблюдаем чуть больше ста лет, это куда более глобальные процессы. 

На том же острове Самойловском в прошлом полевом сезоне были сделаны палеонтологические находки, которые говорят о том, что примерно 20 миллионов лет назад на территории полярной станции и прилегающих островов росли тропические растения. Обнаруженные отпечатки плодов магнолии и листьев платана показывают нам, что там была территория с субтропическим климатом. Подобные артефакты раньше находили территории Европы, но отпечатки листа платана на 72-й широте – это уникальная находка. И она заставляет нас думать, что эта территория когда-то была реально в условиях глобального потепления климата, и масштабы этого потепления несопоставимы с сегодняшними.

На мой взгляд, сейчас нужно больше внимания уделять изучению палеоклимата. Мы поймем, как наша планета вела себя в геологическом прошлом и как биота реагировала на эти изменения. Может быть, схемы приспособляемости растений и животных и понимание путей их миграции помогут нам приспособиться к изменениям климата. Бороться с данным явлением – не в силах человеческих. Но правильно учесть эти тенденции, просчитать долгосрочные сценарии и учесть их в стратегических программах крупного промышленного строительства вполне реально».


Магнитная обсерватория в дельте Лены:

«Таких станций на этой широте в мире не существует. Более или менее покрыта сетью магнитных обсерваторий арктическая территория Канады. Но на побережье моря Лаптевых вообще нет подобных станций, а на такой высокой широте их нет в принципе. 

Идею поставить там станцию нам предложили в Геофизическом центре РАН. Сегодня у нашего института, Геофизического центра РАН и НГУ есть программа организации высокоширотной магнитной обсерватории. Геофизический центр уже выделил для этой работы оборудование. Дело за малым: нужно получить разрешение и построить саму станцию. 

Её особенность заключается в том, что павильон должен быть абсолютно немагнитным, без единого гвоздя. Решение найдено, и по аналогии с подобной станцией, которая построена на территории Армении, мы планируем возвести её из немагнитных композитных материалов. Подходящий стеклопластик производится в Бийске, так что нам осталось решить только организационно-финансовые вопросы. Дело осложняется тем, что наша станция находится на охраняемой территории, в заповеднике Усть-Ленский. Поэтому возможны некоторые трудности с получением разрешения. 

Проект амбициозный, сулит большие научные результаты и очень изящно замкнет международную сеть магнитных станций, которая называется INTERMAGNET. Наша магнитная обсерватория может стать самой северной частью этой системы».


Борьба за шельф:

«По Международному морскому праву – оно, кстати, признано не всеми государствами – двухсотмильная зона, примыкающая к береговой линии, является территориальными водами той страны, которая с ними граничит. Но все остальные воды являются международными, и у них особый статус, который, опять же, разделяется не всеми государствами, входящими в ООН. 

С другой стороны, если шельф является продолжением континента, то можно обосновать его принадлежность к территории государства, которая граничит с этой береговой линией. В этом смысле потенциал территории, которая могла бы достаться России, гигантский. Это примерно четверть мировых запасов углеводородов. Потенциально, если международное сообщество разрешит нам хозяйствовать на шельфе, мы можем стать значительно богаче. 

Другой вопрос, что сегодня технологий разведки и добычи на таких глубоких шельфах, тем более в арктических территориях, покрытых льдами, не существует. Здесь очень большие экологические риски и другие трудности. 

Однако существует альтернативная точка зрения, и некоторые государства предлагают так называемый секторальный способ отнесения полярных территорий к той или иной стране. Грубо говоря, всё, что продолжает границы той или иной страны по линии меридиана, может относиться к территории этой страны. 

Ни двухсотмильная концепция, ни концепция продолжения континентального шельфа в сторону полюса, ни секторальная схема деления территории не являются общепризнанными. ООН как площадка согласования геополитических вопросов рассматривает и эту проблему, для чего есть специальная комиссия. 

Наш институт участвовал в научном проекте по обоснованию принадлежности шельфовых территорий вплоть до хребта Ломоносова, хребта Гаккеля и до Северного полюса. Было важно определить, являются ли они продолжением континентальной коры. Были сделаны палеомагнитные находки: останки живых существ, происхождение которых явно связано с сушей. То есть они жили на континенте, но найдены на глубоководных шельфовых территориях. Сейчас эти данные рассматривает специальная комиссия ООН.

На мой взгляд, право на обладание шельфами северных морей, примыкающих к нашей территории, вряд ли будет получено Россией в ближайшие десятилетия. Это вопрос глобальный, геополитический – и это вопрос далёкого будущего. На мой взгляд, даже не XXI века».


Подготовила Татьяна Шабаева

далее в рубрике