Экспедиция Ричарда Ченслера 1553 года. Ненокса. Ягры. Художник В.Косов, 2015 / CC BY-SA 4.0
Если вдруг солдаты к вам нагрянут в дом,
Красные мундиры с желтым галуном,
По щеке потреплют, посулят сластей,
Кто, куда и с кем ходил – говорить не смей!
Редьярд Киплинг
В прошлой статье указывалось, что беличьи меха как основной экспортный товар Новгородской республики (и одна из причин раннего русского движения в Арктику) к XV веку перестал приносить стабильный доход не только по причине случившейся «трагедии общин» − экологической катастрофы, вызванной истреблением пушного зверька, но и в силу массового распространения на европейском рынке шерстяной ткани, активно продвигаемой в соседние страны английской гильдией купцов-путешественников. Помимо обработанной шерсти купцы-путешественники ведали торговлей шелком, галантереей, скобяными товарами, кожевенными изделиями и прочим. К рубежу XVI–XVII веков купцы-путешественники в своих нишах уверенно заняли рынки Норвегии, Швеции, Германии, Нидерландов, Испании…
Деятельность гильдии отточила механизмы ведения морской торговли, выстроила основы тесного переплетения интересов частного капитала и государственной власти, торговли и политики, столь характерное для англосаксонской цивилизации. Именно благодаря сложившемуся порядку ведения дел купцами-путешественниками образовался негласный принцип английской колонизации: сначала в чужом краю появляется торговец, а потом – военный (российский стиль экспансии, например, покоился на противоположных основаниях). Кроме того, купцы исполняли ряд дипломатических функций, а также привлекали для сопровождения коммерческих караванов военный флот (который, к слову, сами же и снабжали).
Таким образом, ко времени основания в 1551 году «Mystery and Company of Merchant Adventurers for the Discovery of Regions, Dominions, Islands, and Places unknown», вскоре переименованной в «Московскую компанию», в Англии уже имелись все предпосылки для создания мощного предприятия, призванного отыскать новые торговые пути в опасных водах Арктики.
«Russiae, Moscoviae et Tartariae Descriptio», ок. 1570. Картограф: Abraham Ortelius. Из атласа «Theatrum Orbis Terrarum», на основании карты английского посланника Энтони Дженкинсона. В левом верхнем углу − трон с подписью «Иоанн Васильевич Император Руси и князь Московский»
Одним из инициаторов создания компании стал Себастьян Кабот (Sebastiano Caboto), уроженец Венецианской республики. Север (а целью компании был поиск северо-восточного прохода для отыскания пути в Китай) Каботу не пугал. Умудренный годами (Себастьяну на тот момент уже за семьдесят), он успел побывать картографом у Фердинанда II, короля Кастилии, Арагона, Сицилии и Неаполя, послужить на посту главного штурмана флота Священной Римской империи, достичь в составе венецианской экспедиции далеких берегов Южной Америки, пробраться в глубь материка по рекам Уругвай и Парана и основать там форт Санкти-Спириту.
Плавание в студеных водах не смущало опытного морехода, участника полярных экспедиций, когда молодой Кабота вместе с отцом искал северо-западный проход, исследуя воды близ Ньюфаундленда и Гудзонова залива. Вероятно, именно по инициативе Каботы компания была устроена на манер самых передовых на тот момент итальянских «акционерных обществ». В дальнейшем успешная русская торговля закрепила этот удачный для компании переход от средневековых гильдий-корпораций к акционерным обществам Нового времени.
Еще одним инициатором, идеологом компании, стал астролог, алхимик, натурфилософ и математик Джон Ди, живо интересовавшийся картографией и навигацией:
«Составлявший гороскопы для королевских домов Европы и карты для Московской компании, Ди первый сформулировал понятие Британской империи; он утверждал ее право на все северные земли, большие и маленькие, от Гренландии до владений «Герцога Московии». Это право английской короны, по мнению Ди, шло от короля Артура, легендарного основателя английской монархии», − Эткинд А. – Природа зла. Сырье и государство.
Джон Ди. Со старинной гравюры
Таким образом, в 1553 году к престолу Ивана Грозного прибыл не простой авантюрист, удачливый капитан и/или заблудившийся по пути в Китай торговец «Рыцарт» Ченслор. Подле московского царя оказался носитель устойчивых торговых традиций, использовавший, как бы сейчас сказали, самые передовые маркетинговые технологии.
В этом свете совсем неудивительно, что англичане смогли добиться монопольных привилегий.
Вскоре в беломорском краю появились английские канатные фабрики и железоделательные предприятия. Для пригляда за «зубастыми» англичанами Иван Грозный поставил не менее «зубастого» Анику Строганова. Для защиты, а также для упорядочивания и лучшего администрирования денежных потоков царь повелел построить на мысе Пур−Наволок крепость, которую позже стали именовать Архангельском.
Прядильная фабрика в России. Конец 19 века
На Русском Севере сложилась уникальная ситуация: регион, несмотря на свои природно-климатические особенности – которые, казалось, должны были обречь местных жителей на незавидное существование – развивался опережающими темпами. Постоянный рынок сбыта местных товаров (прежде всего пеньки, но попутно и иных продуктов), отсутствие крепостного права, конкуренция и усложнение форм хозяйствования, связанных с морскими промыслами, — все это отличало Русский Север от остальной Московии.
Однако полновесная английская монета имела и обратную сторону.
Для региона эта включенность в глобальные процессы дальней торговли оставляла открытым вопрос суверенитета. Когда суверен – будь то Москва или, позднее, Санкт-Петербург − находился «в силе», то вопросов у сторонних акторов не возникало. Но вот стоило суверену ослабнуть…
Одним из первых, кто представил Поморье как плацдарм для вторжения со стороны Ледовитого океана, был опричник Генрих Штаден, уроженец Вестфалии. За 12 лет службы в опричнине грозного царя он неплохо изучил русский двор, подробно описал укрепленные и уязвимые места Русского Севера, разработал подробный план захвата и адресовал его императору Рудольфу II.
И если в 1578 году, когда был жив Иван Грозный, этот план едва ли мог быть реализован, то во время захлестнувшей Русь великой Смуты всё изменилось. «Вторым Штаденом» стал англичанин, капитан Томас Чемберлен, служивший наемником в корпусе Делагарди, будущего шведского фельдмаршала, возглавлявшего пятитысячный экспедиционный корпус, посланный в подмогу Шуйскому для боев с Лжедмитрием II.
Томас Чемберлен, участник похода на Москву, оценил местные геополитические реалии и в 1612 году подал королю Якову I проект завоевания Русского Севера, который сравнивался − ни много ни мало − с завоеваниями самого Колумба. В плане утверждалось, что некоторые русские дворяне желают видеть Якова «императором и покровителем России». Северян Чемберлен также рассматривал в качестве союзников. Впрочем, и военные действия не исключались; предлагалось отправить в Россию войско.
Яков I Английский, он же Яков IV Шотландский, первый король из династии Стюартов, к тому времени уже проводил активную экспансию на севере Ирландии, в Северной Америке (Вирджиния), Бермудских островах и Индии. Появление дальних поселений на других материках требовали всё большего участия флота; кораблям требовался стоячий и бегучий такелаж; снасти такелажа плелись из пеньки; а лучшая и непревзойденная пенька делалась из русской конопли.
Гравелинское сражение. Худ. Николас Хиллиард, нач. XVII в. Гравелинское сражение 1588 года между английским и испанским флотом завершилось разгромом Непобедимой Армады. В битве участвовало более трехсот кораблей; постройка и обслуживание даже одного корабля требовало значительного количества ресурсов. В том числе – пеньки
Успехи Якоба Делагарди, захватившего Копорье, Орешек и Новгород, воспринимались англичанами с тревогой: шведы рассматривались как угроза беломорской торговли.
Глава английской Московской компании Джон Меррик, по-видимому, переговорив с русскими союзниками, пообещал королю профинансировать присоединение военным путем Белого моря. В ответ в апреле 1613 года Яков принимает решение касательно русского протектората. Войско численностью от 10 до 12 тысяч солдат должно было захватить Соловецкий монастырь; используя его в качестве базы снабжения - взять Архангельск. Затем двигаться по Двине и занять земли до верхней Волги.
«Создание британского протектората мыслилось по типу «ирландских плантаций», где английские переселенцы меняли порядок землепользования и присваивали землю» (Эткинд).
Как мы помним, участь согнанных с земли ирландцев была незавидной. Многие оказались в качестве наемных слуг на плантациях Нового Света. Вопрос, какая судьба ожидала бы жителей Поморья, остается открытым.
Избрание Михаила Романова на царство заставило англичан отказаться от своих планов. В дальнейшем распутывание сложного геополитического узла, затянувшегося вокруг северных владений России, имело целый ряд последствий.
Романовы, догадываясь о роли англичан, тем не менее обратились к Меррику для посредничества в установлении мира со шведами. Так был заключен Столбовский мир, который «успокоил» британский престол – ведь отныне шведы не угрожали беломорским портам. По результатам мира Россия лишалась выхода к Балтийскому морю и значение Архангельска – нашего «арктического» окна в большой мир – лишь возрастало. Парадоксальным образом для остальной Арктики, вне проторенного иностранцами торгового пути, наступила эпоха «закрытых дверей». Памятуя о недавней активности англичан, Романовы запрещают путь в Мангазею, объявляя его «воровской дорогой».
Вопрос суверенитета, однако, для Русского Севера никуда не исчез. Английский геополитический узел еще не единожды будет затягиваться в этом регионе российского государства.
Впрочем, эта тема отдельной статьи…
***
Владимир Привалов, специально для GoArctic
