Hrosshalvr, horshwaleum, khutu… Как морж сделал Арктику частью глобальной торговли
Что гнало викингов на север, и почему к концу XV века их поселения в Гренландии исчезли?
Охота на моржа в изображении Олафа Великого, шведского архиепископа, автора «Истории северных народов» (1555 г.)
Большинство моих очерков, опубликованных на страницах сайта GoArctic, так или иначе посвящены природе Арктики, а также учёным и путешественникам, её изучающим. Как, наверное, у любого автора, пишущего о науке для широкой аудитории, у меня есть свои любимые темы и сюжеты. Одна из таких тем – междисциплинарность. Мне нравится рассказывать истории о том, как представители самых разных наук, порой очень далёких по своим методам и подходам, объединяют свои усилия, чтобы решить сложную проблему, с которой ни одна из дисциплин не может справиться в одиночку. Или, если не решить окончательно, то хотя бы приблизиться к её решению либо взглянуть на вопрос с совершенно новой стороны, открывающей неожиданные перспективы. Этот очерк посвящён сюжету, в раскрытии которого приняли участие представители сразу нескольких наук. Зоология, история средневековья, археология, молекулярная генетика, экономическая история, физическая география, филология (надеюсь, ничего не забыл). На примере взаимодействия этих отраслей знания можно прекрасно проиллюстрировать, как работает междисциплинарный подход в науке и насколько глубже становится наше понимание далёкого прошлого, если его применять.
Охотники за рыбьим зубом
А началось всё с того, что историки стали задавать самим себе простые, на первый взгляд, вопросы о событиях, казалось бы, давным-давно известных и понятых. Отправимся в самый конец X века. В 985 году норвежский искатель приключений Эйрик Торвальдссон (он же Эйрик Рыжий) высадился во главе небольшого отряда на южном берегу острова Гренландия, тем самым «открыв» его для европейцев. Вскоре туда переселились многие жители Исландии, соблазнённые рассказами Эйрика о новооткрытой «зелёной земле». Викинги основали в Гренландии два поселения, одно вблизи современного Нарссарсуака (Восточное поселение), а второе – к северо-западу от первого (Западное поселение). Несмотря на малочисленность колонии (по имеющимся оценкам, скандинавское население Гренландии никогда не превышало двух-трёх тысяч человек одновременно), она просуществовала в течение пяти веков, после чего по каким-то причинам исчезла. Сначала, в XIV в., было оставлено Западное поселение, а к концу XV в. угасло и Восточное. Всё это хорошо известно. «Детский» вопрос, поставленный в середине 1990-х гг., звучал так: а зачем вообще норвежцев «понесло» в Гренландию? Путь очень неблизкий и опасный. Колония не может существовать изолированно от «большой земли», поскольку нуждается в металле, вине, зерне, стекле и других жизненно важных вещах. Чтобы их получать, колонисты должны полагаться на регулярные посещения купеческих судов из Норвегии, что не очень надёжно, учитывая, что расстояние, которое они должны преодолеть, примерно равняется расстоянию от Москвы до Мадрида. Опять же, не самый благодатный климат, даже для ко многому привычных северян. Сплошные вопросительные знаки... Не легче ли им было двинуться на юг Европы, в богатые, тёплые и солнечные места, подобно тому, как это сделали те викинги, что обосновались сначала в Нормандии, а потом двинулись на захват Сицилии? Или те их соотечественники, что нанимались в дружины к византийским императорам.
Прежде историки объясняли заселение Гренландии стремлением найти новые земли, пригодные для земледелия. Но их в Гренландии не очень-то много, и само название страны («зелёная земля») куда как обманчиво. Вспоминали и о том, что сам Эйрик, человек нрава буйного и строптивого, был вынужден бежать из Исландии, где совершил серию убийств. Но отчего на север, к негостеприимному полярному кругу? И почему за ним последовали исландцы, жизни которых ничто не угрожало?
В 1995 году датская исследовательница Эльзе Русдаль (Else Roesdahl) предложила принципиально новый ответ на старый вопрос. По её мнению, викингов гнала на север алчность. Их привлекали, в первую очередь, лежбища моржей, источник ценного и дорогого материала – бивней, по структуре и своим физическим свойствам несколько напоминавших слоновую кость. С бивнями слонов европейцы были хорошо знакомы ещё в античности, а вот моржовая кость, знаменитый «рыбий зуб» русских промышленников появляются в европейских документах только с конца IX века, когда вся торговля с Африкой находилась в руках мусульманских купцов Магриба (как называли тогда страны Северной Африки). Как посредники-монополисты, они могли устанавливать сколь угодно высокие наценки на свои товары; к тому же большая и лучшая часть поставляемой слоновой кости оседала в сокровищницах арабских халифов или же уходила на Восток – вплоть до Китая. Европа, напомню, в те времена была довольно бедна и ни по блеску своей цивилизации, ни по финансовым ресурсам не могла сравняться с арабским миром. Вот тут-то на помощь и пришёл «рыбий зуб».
Моржовая кость высоко ценилась на средневековом рынке Западной Европы как материал для дорогостоящих украшений и произведений искусства. Делали из неё и предметы религиозной атрибутики. Одним из наиболее известных произведений искусства, изготовленных средневековыми умельцами из этого материала, являются так называемые «шахматные фигурки Льюиса» – набор фигурок, найденных в 1831 году на побережье Шотландии (ныне хранятся в Национальном музее Шотландии). Они датируются концом XII - началом XIII века, что соответствует времени расцвета викингских поселений в Гренландии.
Ещё один, тоже очень известный, средневековый артефакт – распятие Гунхильды (Gunhildkorset), дочери датского короля Свена II. Тоже двенадцатый век, тоже моржовая кость и такая же тонкая, виртуозная работа резчика. Подобные изделия представляли ценность не только как высококлассные произведения искусства, но и как «дипломатические дары», с помощью которых можно было завязывать полезные сношения с царственными особами и князьями церкви.
Крест (или распятие) Гунхильды. Отсюда.
Лошадь-кит или тысячелетняя змея
При этом едва ли большинство европейцев в те годы хорошо представляли себе то животное, которое даёт драгоценный бивень. Даже в середине XVI века, когда оформилась научная зоология, крупнейшие натуралисты того времени, такие как Конрад Гесснер и Олаф Магнус (открывший учёному миру фауну Гренландии), имели довольно смутные представления о размерах тела и признаках этого животного, о чём наглядно свидетельствуют рисунки, помещённые в их книгах. Само название моржа в европейских языках словно отражает недоумение, к какому же разряду животных его следует относить. В старонорвежском языке его называли hrosshalvr, что буквально переводится как «лошадь-кит». Отсюда и староанглийское horshwaleum, означающее в точности то же самое. А у арабов, которые моржей в глаза не видели, было словечко khutu, которым называли какой-то ценный материал, получаемый от неизвестного животного и привозимый на Восток заморскими купцами, откуда-то издалека. Не моржовая ли это кость? Очень вероятно. (Хотя средневековые китайцы, имевшие торговые отношения с арабами через Великий шёлковый путь, уверяли, что khutu – это «череп тысячелетней змеи»).
Норвежцы прекрасно понимали ценность моржовой кости. Сначала они получали её в качестве дани с саамов, живших на севере Скандинавии, но объёмы этой дани вряд ли были велики. После заселения Исландии, где существовала довольно крупная популяция моржа, норвежцы открыли безжалостную охоту на этих животных, что сравнительно быстро привело к их исчезновению на острове. В поисках новых моржовых лежбищ викинги устремились в Гренландию. Они уже хорошо освоили приёмы охоты на моржа, а также научились аккуратно извлекать бивни из черепа, чтобы не повредить их. Это не так просто и требует определённых навыков и умений. Итак, утверждает Эльзе Русдаль, стимулом к освоению Гренландии были экономические интересы.
Красивая гипотеза. Она хороша ещё и тем, что даёт ответ на другую загадку: почему скандинавские поселения в Гренландии бесследно исчезли к концу XV столетия. Все прежние объяснения не годны. Причиной был не «малый ледниковый период» и не нападения эскимосов, с которыми трудно было справиться силами маленькой колонии. Виновна изменившаяся рыночная конъюнктура. XIV-XV века стали эпохой кризиса в торговле моржовыми бивнями. Географические открытия, сделанные португальцами, помогли европейским купцам обойти монополию магрибских посредников и начать прямую торговлю с Африкой через порты её восточного побережья. Слоновой кости в Европе стало гораздо больше, и она заметно подешевела. Кроме того, через посредничество купеческого Ганзейского союза укрепились торговые отношения с Русью. Через Новгород, также ставший ганзейским городом, в Европу пошли поставки «рыбьего зуба» – моржовой кости, добываемой на берегах Белого и Баренцева морей. Всё это также хорошо известно археологам, отыскавшим немало изделий из моржовых клыков в культурных слоях древнего Новгорода и древнего Киева. В результате опасная добыча и транспортировка моржовых бивней на севере Гренландии стала нерентабельной, захирела. Исчез не только важнейший источник доходов, но и сам смысл существования скандинавских колоний на этом острове, обитатели которых разбрелись (или, точнее, расплылись) кто куда.
Доступные археологические данные как будто бы хорошо согласуются с этой гипотезой. Костные останки моржей, а также изделия из моржовой кости в изобилии найдены при раскопках викингских поселений в Гренландии. Главные охотничьи угодья поселенцев располагались в заливе Диско, что в заполярной Гренландии, в районе которого археологи обнаружили следы их пребывания. Залив Диско был удобен не только высокой плотностью популяции моржа, но и сравнительно благоприятной ледовой обстановкой. Каждое лето жители Восточного и Западного поселений устраивали длительные, по 2–3 месяца, охотничьи экспедиции в залив Диско, откуда их лодки возвращались, нагруженные моржовыми головами, из которых потом извлекали клыки. Часть бивней, вероятно, получали путём меновой торговли с эскимосами, жившими в районе залива Диско, а также приходившими с запада, с территории современной Арктической Канады. Можно предполагать даже наличие некоторых культурных обменов с аборигенами. В развалинах викингского собора, располагавшегося некогда на юге Гренландии, в райне поселка Игалику, были найдены черепа моржей и нарвалов, очевидно когда-то украшавших его стены. Несколько странное украшение для христианского храма. Некоторые исследователи усматривают в этом влияние эскимосского культа Арнакуагсак («морской старухи) – эскимосской богини морских зверей. Эскимосы верили, что богиню надо почитать и ублажать, иначе она уведёт животных глубоко в морские пучины, и охотники останутся без добычи. Это предположение не лишено оснований, потому что гренландское христианство развивалось полуизолированно от церкви на «большой земле», и здесь, где не было бдительного ока церковных иерархов, вполне могли существовать странные обычаи, возникшие под аборигенным влиянием.
Археологические раскопки, проведенные в разных городах континентальной Европы, также подтверждают широкое распространение изделий из моржового бивня в XI–XIII вв., с последующим сокращением их числа к началу XV столетия. Известные из истории и археологии торговые пути средневековых купцов позволили нанести на карту вероятные маршруты, по которым «рыбий зуб» из Гренландии доставлялся в Европу.
Вглубь моржовой ДНК
Но учёные – люди довольно странные, недоверчивые и придирчивые. Даже самую красивую и убедительную гипотезу они непременно стараются «попробовать на зуб», покритиковать, найти в ней слабые места. И дело не в каких-то отрицательных человеческих качествах. Так уж устроена наука, что любое предположение должно быть убедительно доказано, и не только логически, но и соответствием со всеми известными фактами и обстоятельствами. Гипотеза Русдаль базируется на предполагаемом факте резкого обвала цен на моржовую кость. На самом деле, мы не знаем толком, сколько стоил этот материал в виде сырья, и не можем проследить динамику цен на него во времени. В исторических источниках редко указывается точная цена на «рыбий зуб» и предметы, из него изготовленные. Есть лишь изолированные указания, которые могут послужить ориентиром, но не более того. Например, в одном документе сказано, что в 1320 г. 300 килограммов моржового «зуба» были проданы за 11 килограммов серебра. Ещё пример. Груз из 520 моржовых бивней, поступивший в норвежскую королевскую казну в 1327 г., по стоимости примерно в два раза превышал налог, который платили королю 3800 исландских фермера. Это хорошо, но как узнать, сколько за моржовую кость платили в 1420 году? Или в 1220-м?
Больше того, даже анализ количества изделий из моржовой кости и распространения их по средневековой Европе не позволяет оценить достоверность гипотезы Русдаль. Археолог просто не может определить, в каком регионе Арктики был добыт конкретный морж, из бивня которого изготовили конретный артефакт. Вполне может быть так, что масштабы экспорта бивней из Гренландии в реальности были гораздо ниже, чем мы предполагаем.
Тут настаёт момент, когда на помощь гуманитарному знанию приходят точные методы, используемые естественными науками. В последние два десятилетия появилась возможность с большой уверенностью определять район происхождения моржовой кости, извлечённой в ходе археологических раскопок, и, что очень хорошо, это можно делать двумя независимыми методами. Первый из них – это анализ стабильных изотопов, содержащихся в костях и тканях животных. Любая популяция живёт в определённых условиях, характеризующихся специфическим составом изотопов и уникальным соотношением их концентраций. Химические элементы с воздухом, водой и пищей попадают в тела животных и растений, накапливаются там, и потом, спустя, может быть, много сотен лет, делаются в руках учёных надёжным маркёром географического происхождения исследуемых образцов. Второй очень мощный метод – это анализ «древней ДНК», о котором я уже писал.
Используя два этих подхода, разные команды исследователей научились с достаточной степенью точности отличать моржовую кость гренландского происхождения от кости, добытой в северо-западной Атлантике. Так, выяснилось, что на западном берегу Гренландии и в Большом Арктическом архипелаге Северной Америки обитают моржи, имеющие уникальный вариант митохондриальной ДНК (гаплотип), отсутствующий где-либо ещё. Найдя такой гаплотип в образце бивня из средневекового культурного слоя, можно почти наверняка утверждать, что он попал туда с помощью гренландских поселенцев.
В одной из последних работ по изучению «древней ДНК» атлантического моржа было изучено несколько археологических образцов бивней с точно известным возрастом. Оказалось, что из наиболее старых образцов, датированных до 1120 г., лишь незначительная часть имеет однозначно гренландское происхождение, а остальные были добыты в других районах, скорее всего -- в Исландии, но может быть -- и на берегах Баренцева моря. Этот результат говорит, скорее, против гипотезы Русдаль, так как доля гренландской моржовой кости на рынке Европы была сравнительно невелика (хотя гренландские поселения викингов уже давно существовали). Возможно, впрочем, что норвежцы в первое столетие своего пребывания в Гренландии больше фокусировались на добыче других природных ресурсов, которые легко могли сбыть: гагачий пух, ворвань, вяленая рыба и т.п. Однако расцвет гренландских поселений в XII–XIV вв. однозначно совпадает с отмеченным «молекулярными археологами» наплывом гренландской моржовой кости в Европу. Из образцов, датируемых 1120–1400 гг., 83% почти наверняка были добыты в Гренландии, поселенцы которой заняли почти монопольное положение на европейском рынке. Именно на эти века приходится и закат исландской популяции моржа, уничтоженной к началу XIV столетия. Другая группа исследователей сосредоточилась на образцах моржовой кости XII в., найденных при раскопках в Киеве. Выяснилась та же самая картина: большая часть «рыбьего зуба», поступавшая в столицу Древней Руси, поставлялась туда из Гренландии, а не из более близкого Беломорья.
Хотя данные естественных наук не могут рассказать ничего о динамике цен на моржовую кость, они помогают нарисовать довольно полную картину становления, расцвета и упадка моржового промысла в Гренландии, а также пути, по которым бивни распространялись по странам Западной и Восточной Европы. Все факты, взятые вместе, позволяют утверждать, что в период своего наивысшего расцвета викингские поселения в Гренландии были основными поставщиками драгоценного «зуба» в Европу, и вся их экономика, равно как и годичный цикл занятий населения, целиком зависели от успешности моржовой охоты. Поэтому, если конкуренция со стороны африканской слоновой кости в XIV-XV вв. действительно имела место, это не могло не стать сильным ударом по гренландским поселениям и, вполне возможно, стало одним из факторов их гибели.
Глобализация Арктики: раньше, чем можно подумать
Самый важный вывод из всей этой истории, по моему мнению, заключается в другом.
Сегодня очень много говорится о глобализации, её позитивных и темных сторонах, и мы склонны думать, что глобализация – это нечто исключительно современное, чего не было и не могло быть в «тёмных веках», с их почти первобытными средствами передвижения и коммуникаций. Однако некоторые историки считают, что впервые ситуация глобализованного мира сложилась приблизительно к началу XIII в., когда весь известный тогда просвещённому человечеству мир, то есть почти вся Евразия и северная половина Африки, оказался объединён единой системой торговых коммуникаций и культурных влияний. В этом «глобализованном средневековье» Европа занимала место сравнительно бедной и не очень цивилизованной окраины, а гегемонами выступали блестящие государства Ближнего Востока, такие как арабский халифат или иранское государство Саманидов. На это чётко указывают, например, монеты (серебряные дирхемы), отчеканенные арабскими халифами из династий Аббасидов, находимые в кладах в Исландии, а также на другом конце ойкумены – в Восточном Китае. О том, на какие дальние расстояния в то время перемещались люди и товары, свидетельствует и статуэтка Будды, изготовленная на территории нынешнего Пакистана и найденная археологами в Швеции. По Волге и Каспийскому морю товары с севера Европы попадали в Центральную Азию, а оттуда расходились на Ближний и Дальний Восток.
Викинги первыми из европейцев (если не считать новгородских ушкуйников, проникших через Уральский хребет на север Западной Сибири, в богатую мехами и рыбой Югру) освоили и создали поселения в арктической и субарктической частях континента. Они активно включились в международную торговлю, тем самым сделав Арктику частью всемирной сети транспортных коммуникаций. Они установили прочные связи между этим отдалённым регионом и совершенно экзотическими, с точки зрения северян, странами, такими как арабский Ближний Восток. Из Арктики в Северную Европу шли потоки товаров – мех песца и шкуры белого медведя, рога северного оленя и гагачий пух, вяленая рыба и, конечно же, драгоценная моржовая кость.
Мировая валюта, трансокеанские морские плавания, обмен товарами между Севером и Югом – что это, как не глобализация, пусть и в реалиях XII-XIII вв. нашей эры? И Арктика занимала в этой системе контактов пусть не очень видное, но всё-таки заметное в масштабах тогдашнего мира место.
Автор: Винарский Максим Викторович, д.б.н., профессор, зав. Лабораторией макроэкологии и биогеографии беспозвоночных СПбГУ и главный научный сотрудник Санкт-Петербургского филиала Института истории естествознания и техники РАН.
Список использованных литературных источников:
Abu-Lughod A.L. 1989. Before European hegemony: The World System A.D. 1250–1350. Oxford etc.: Oxford University Press. 443 p.
Barrett J.H., Khamaiko N., Ferrari G., Cuevas A., Kneale C., Hufthammer A.K., Pálsdóttir A.H., Star B. 2022 Walruses on the Dnieper: new evidence for the intercontinental trade of Greenlandic ivory in the Middle Ages. Proceedings of the Royal Society, series B, 289: 20212773. https://doi.org/10.1098/rspb.2021.2773
Barrow R. 2021. Gunhild's Cross and the North Atlantic Trade Sphere. The Medieval Globe, 7(1): 53–75.
Frey K.M., Coutu A.N., Smiarowski K. et al. 2015. Was it for walrus? Viking Age settlement and medieval walrus ivory trade in Iceland and Greenland. World Archaeology, 47(3): 439–466.
Gilman M. 2017. The Tale of Two Ivories. Epacio, Tiempo, y Forma, 9(5): 81–105.
Seaver K.A. 2009. Desirable teeth: the medieval trade in Arctic and African ivory. Journal of Global History, 4: 271–292.
Star B., Barrett J.H., Gondek A.T., Boessenkool S. 2018 Ancient DNA reveals the chronology of walrus ivory trade from Norse Greenland. Proceedings of the Royal Society, series B, 285: 20180978. http://dx.doi.org/10.1098/rspb.2018.0978
Сверху – восемь основных культурных ареалов глобализованного мира 13 в. По Abu-Lughod, 1989. Снизу – более детальная карта его западной половины, куда входила и Гренландия. По Gillman, 2017