К пониманию процессов освоения Арктики

Учёные Центра экономики Севера и Арктики "Институт регионального консалтинга" Н.Ю. Замятина и А.Н. Пилясов считают, что «Арктика - уникальный «мотор» инновационного поиска и развития, самой природой встроенный в экономику России… среди общих поисков путей развития страны, национальной идеи, национальной гордости – как нам представляется, в этих поисках нельзя не повернуться к Арктике». 

Соответственно, их вышедшая в нынешнем году книга "Российская Арктика: К новому пониманию процессов освоения" - это обобщение многих сторон той пользы (часто не столь очевидной, как запасы сырья), которую способна принести и уже приносит России Арктика. Структура книги подчинена всестороннему описанию основополагающей характеристики, свойственной жизнедеятельности Арктики, – её гибкости и готовности к трансформации. 

Мы представляем читателям дайджест, призванный помочь составить представление об этой книге.

Замятина Надежда Юрьевна, Пилясов Александр Николаевич «Российская Арктика: К новому пониманию процессов освоения». – М.: ЛЕНАНД, 2018. – 400 с.

Глава 1. Уникальные черты Арктики как территории инновационного поиска

«Анклавность и нестационарность – вот главные черты Арктики, определяющие специфику её экономики и экономического развития. И эти черты обособляют её из круга обычных российских регионов. Отсутствие устойчивости, постоянное движение, перебазирование ресурсов есть имманентные черты Арктики. Неслучайно в её экономике беспрецедентно доминируют мобильные активы (вахтующие бригады работников, модульные производственные здания и сооружения, сборно-разборные жилищные комплексы, наземные и воздушные транспортные средства и др.) – в сравнении с усреднёнными показателями типичного российского или даже северного региона. Парадоксальным образом устойчивость основного (в Арктике, как правило, добычного) производственного процесса обеспечивается здесь за счёт постоянной сменяемости бригад работников, геологических экспедиций, за счёт проточности (предельной миграционной активности – до 25% от всей популяции – по въезду и выезду) территориальной общности людей.

В силу исключительной динамичности развития Арктики её рост всегда имеет исключительно неравномерный и несбалансированный характер. Поэтому для его описания неприменимы классические модели экономического равновесия: случай Арктики – это постоянная экономическая неравновесность и только за счет неё, в режиме временной мобилизации, обеспечивается получение народнохозяйственного эффекта».

***

«Неслучайно классические американские корпорации, узко заточенные только на производственную деятельность в условиях «нижних 48 штатов», на аляскинском фронтире обретают черты непривычной комплексности и берут на себя функции обустройства участков территории, социальной защиты работников, поддержки аборигенных коренных малочисленных народов Севера. Эти черты корпоративной социальной ответственности крупного бизнеса ещё масштабнее проявляются на канадском и европейском, российском Севере и Арктике. Ограниченность квалифицированных кадров в Арктике абсолютно естественно вынуждает работников брать на себя, осваивать «смежные» профессии для обеспечения устойчивости производственного процесса и безопасности организации жизни в экстремальных условиях Арктики».

Глава 2. Узловое пространство Арктики: города-базы

«В сравнении с зарубежной Арктикой Россия имеет очень мощные заполярные города, с обширными промышленными зонами, которые впору сравнивать не с заполярными городами других стран, а с Руром, Уэльсом, Силезией, другими индустриальными городами в старопромышленных районах мира. Дело в том, что слой масштабного хозяйственного освоения канадских, американских, норвежских и других полярных городов существенно тоньше, чем в российском Заполярье, их хозяйственный возраст в разы короче, размер стационарных промышленных городов и административных центров существенно меньше. Самые маленькие города российского Заполярья обычно крупнее самых крупных городов, например, канадского Севера и Арктики; а людность среднего по размеру города ЯНАО больше, чем численность населения занимающих миллионы квадратных километров арктических территорий Канады (Нунавут, Юкон, Северо-Западные Территории)».

***

«Развитие Арктики органично связано с системой городов-баз освоения: проникновение в неосвоенное всегда опирается на города-базы - ближние, расположенные в самой Арктике, и дальние, размещенные в центральных районах страны. Особо подчеркнём значение местных городов-баз Заполярья: без их поддержки освоение Арктики захлебнётся. Даже в современных условиях дальних и сверхдальних «гладких» схем коммуникации из национальных центров и авиахабов в Арктику, высокоэффективных схем «дальней» заброски модулей вахтовых поселков - значение местных локальных стационарных городов-баз сохраняется, даже возрастает. Новый Уренгой, Норильск, Воркута, Мурманск выступают как уникальные хранители неявного знания об условиях данной местности – о специфике ландшафтов и приемах их инженерного и градостроительного обустройства, условиях освоения ключевых природных активов. Как показывает новейший российский опыт последних 20 лет, пренебрежение этим неявным знанием, накопленным за десятилетия опытом первопроходцев Арктики, полярников, может дорого стоить ресурсным компаниям».

***

«Наши наблюдения показывают, что при прочих равных условиях, в нефтяных городах проявляется больше отчуждения градообразующего предприятия от местного сообщества, чем в газовых. И этому есть объяснения из специфики свойств природных активов. В отличие от нефтяных, газовые активы требуют формирования на месте инфраструктурных объектов - трубопроводного транспорта, газокомпрессорных станций, газовых хранилищ, сервисных подразделений: целого газового хозяйства. В этом смысле газ существенно более специфичен (социально укоренен) по сравнению с нефтью: его, например, невозможно сразу после добычи хранить в обычных резервуарах – требуется либо трубопроводная система, тесно сопряженная с местом добычи, либо предприятия по его сжижению».  

***

«Исключительно интересно сопоставить параметры двух диаметрально противоположных по своей природе городов сопоставимой численности населения… – Воркуты и Апатитов. Само существование этих городов в российской Арктике доказывает, насколько разнообразными могут быть конкретные варианты заполярных городов-баз, даже относящихся к одной типологической группе. Городской округ Воркута при сопоставимой численности населения с Апатитами по земельной площади превосходит его почти в десять раз. По сути городской округ Воркута – это не один моногород, а кольцо посёлков, сгруппированных вокруг центрального города, как ожерелье. С другой стороны, Апатиты – это город компактной застройки, с крупнейшим в Мурманской области научным комплексом из десятка академических институтов. Здесь проводится до 80% фундаментальных и прикладных НИР Мурманской области: Апатиты, таким образом, выступают в роли научной базы для всего региона. Использование городских земель здесь существенно интенсивнее, чем в распластанной Воркуте – неудивительно поэтому, что при меньшей на порядок общей площади земель размер земельного налога в городском бюджете здесь, наоборот, почти на порядок больше, чем в Воркуте. О чрезвычайной разбросанности городского округа Воркуты свидетельствует значительная протяжённость улиц и существенно большее количество источников теплоснабжения, чем в компактных Апатитах.  

В силу своей разбросанности Воркута в 1990-е годы выступала как пример предельно высоко затратного по содержанию жилищно-коммунального хозяйства: даже в кругу других заполярных городов расходы на ЖКХ здесь составляли беспрецедентные 40% всех бюджетных расходов. Этот фактор был одним из стимулов радикального прореживания сети расселения в результате ликвидации десятков пришахтных поселков. Именно после прореживания многочисленных элементов шахтёрского расселения возвысилось значение Воркуты как локальной базы для своей городской системы – помимо исполнения прежних функций базы для всего северо-востока Республики Коми. Таким образом, произошёл переход на абсолютно другую модель освоения ресурсного пространства, в котором местный город-база играет в обустройстве окрестных промыслов огромную роль. Воркута обеспечивает окрестные угольные промыслы кадрово, интеллектуально, материально-техническим оборудованием и т.д. Но Воркута как локальная база обслуживает не только территории соседних угольных промыслов. Она также опекает оленеводов: на севере – ненцев из Ненецкого автономного округа, на юге – оленеводов-хантов. Два города различаются радикально и по развитости местного сельского хозяйства: Апатиты являются чемпионом среди арктических городов по этому критерию. С другой стороны, шахтерская Воркута имеет здесь очень скромные показатели, опережая экстремальный по экологической обстановке Норильск и «кочевой» Новый Уренгой».

Глава 3. Время освоения: суперорганизации и жизненный цикл добычи ресурсов

«Со второй половины 1970-х годов начался процесс децентрализации «Главтюменьнефтегаза»: в структуре управления создаются новые подразделения - Нижневартовскнефтегаз (создано в 1977 г.), Юганскнефтегаз (1977 г.), Сургутнефтегаз (1978 г.). В начале 1980-х создаются Ноябрьскнефтегаз (1981 г.) и Красноленинскнефтегаз (г. Нягань, создан в 1982 г.). После 1985 года создание новых подразделений идёт по нарастающей: Варьёганнефтегаз (п. Радужный) – в 1985 г., Лангепаснефтегаз и Когалымнефтегаз – в 1987 г., в 1987 г. восстанавливается Урайнефтегаз (существовал в 1977—1982). Наконец, с политической и экономической перестройкой в 1990 г. «Главтюменьнефтегаз» перестает существовать, его бывшие управления становятся самостоятельными компаниями, впоследствии перегруппированными в сеть нефтедобывающих компаний – Лукойл, ЮКОС, Сибнефть (ныне, в основном, Газпромнефть), Роснефть.

Судьба газодобычи сложилась иначе. В отличие от нефти, добыча газа требует немедленной транспортировки газа потребителю. «Логичность» монополии на систему транспортировки газа способствовала быстрой консолидации активов газовой отрасли и созданию суперорганизации «Газпром». Важнейшим фактором консолидации «Газпрома» стала необходимость усилий для реализации новых масштабных ресурсных суперпроектов. В первое десятилетие XXI в., в период высоких цен на природный газ, Газпром выступал как классическая суперорганизация. «Газпром» отвечает за комплексное развитие целой территории: совместно с Администрацией Ямало-Ненецкого автономного округа (ЯНАО) в 2002 году был разработан проект «Программы комплексного освоения месторождений полуострова Ямал и прилегающих акваторий». На «подведомственной» территории создается классическая автономная система жизнеобеспечения суперорганизации: «в проекте Программы детально рассмотрены состояние сырьевой базы Ямала и перспективы её развития, технико-технологические аспекты разработки месторождений и транспортировки углеводородов, развитие производственной и социальной инфраструктуры, промышленная и экологическая безопасность»; компанией создана собственная транспортная инфраструктура: для доставки материальнотехнических ресурсов на объекты Бованенковского месторождения была построена железная дорога «Обская — Бованенково» общей протяжённостью от станции Обская до конечной станции Карская 572 км, полностью введённая в строй в 2011 г.; на Бованенковском месторождении построен аэропорт, который способен принимать как вертолёты, так и самолёты. Другой крупный проект «Газпрома», потребовавший крупных вложений – это освоение глубинных ачимовских газовых залежей ранее эксплуатировавшихся месторождений (в первую очередь, Уренгойского), реализованный чуть раньше, к концу 2000-х годов».

Глава 4. Мировой контекст освоения российской Арктики: арктическое Средиземноморье

«В арктической экономике отсутствует институт «наследования» экономических и политических позиций и должностей, меньше проявлений семейственности, больше возможностей честного карьерного роста на основе способностей. У аборигенных народов Севера и Арктики никогда не было иерархий в виде королевских, княжеских династий. Здесь исторически получали развитие «сетевые», горизонтальные политические и экономические структуры.

Институты семейного права и в аборигенных, и в сообществах переселенцев на Север и в Арктику развиты слабее, чем в более южных районах. Межпоколенная разорванность (родители живут в центре, «на материке») типична для многих полярных сообществ, но значительно реже встречается, например, в российских южных республиках и областях.

С одной стороны, слабость института семьи в полярных районах означает трудности в формировании малого семейного бизнеса. Действительно, доля занятых на малых предприятиях в районах Севера и Арктики, как правило, ниже средней по стране. С другой стороны, по этой же причине в полярных и северных территориях обычно менее развиты преступные сообщества, которые, как правило, опираются на семью, клановые и родственные связи. Даже если в северных и полярных районах и действуют преступные группировки, то они имеют характер «бандитов-гастролёров».

***

«Пока идея Арктического Средиземноморья как единого макрорегиона выглядит скорее как романтический проект, мечта, а не воплощённая в жизнь реальность. Однако у этой мечты есть очень сильные предпосылки осуществиться. Растущая доступность Арктики, колоссальный нефтегазовый потенциал арктического шельфа, спрос на который предъявляют ведущие экономики мира, значительное сходство системы ценностей и черт экономического поведения арктических аборигенов и старожилов и сообществ интеллектуальных территорий мира, мирового креативного класса – все эти факторы повышают интерес к Арктике – этой последней «земляничной поляне» человечества. В мире возникает мода на арктические материальные и духовные атрибуты. В этих условиях укрепление самоидентификации Арктического Средиземноморья становится нужным не только самим арктическим сообществам, но и всему остальному миру. А это позволяет с оптимизмом смотреть в будущее этого формирующегося макрорегиона».

Глава 5. Инновационный поиск при горнопромышленном освоении: уроки истории и современные реалии

«В течение двух десятилетий 1980-1990-х годов горная отрасль Арктики и Севера была аутсайдером мирового экономического развития: ранее инициированные проекты по инерции продолжали разрабатывать, но многие новые перспективные месторождения годами оставались в резерве во всех странах циркумполярного Севера. На Аляске, на севере Канады в этот период были популярны идеи законсервировать эксплуатируемые объекты «грязной» горнодобывающей промышленности и радикально нарастить площадь природоохранных территорий (национальных парков, резерватов дикой природы, национальных заказников). И вот внезапно, после этой фазы стагнации, с нулевых годов, у инвесторов вдруг снова возник интерес к объектам заполярной горной отрасли, движение в новые пространства Арктики и Севера, в первую очередь – получившие новые экономические и политические права в результате процесса политической децентрализации: например, в Гренландию, Северо-Западные Территории Канады, Нунавут, Ямало-Ненецкий автономный округ и др. Можно сказать, что арктическая горная отрасль снова стала передовым рубежом экономической, предпринимательской деятельности.  

Возникает естественный вопрос, с чем связана эта новая тенденция? Во-первых, появление на мировом рынке металлов новых крупных потребителей в виде Китая, Индия, быстро индустриализирующихся стран Восточной Азии существенно улучшило конъюнктуру на мировых рынках металлов. Во-вторых, «теплеющая» в результате быстрых изменений климата Арктика обеспечила доступность ранее абсолютно экономически нерентабельных для отработки прибрежных месторождений (например, в Гренландии). В новых климатических условиях реализация горных проектов проходит здесь с меньшими издержками, в другой логистике, чем раньше (отступление льда открывает новые ареалы минерально-сырьевых ресурсов). В-третьих, обретшие новую политическую независимость полярные территории остро нуждаются в укреплении её экономического фундамента, что обеспечивают проекты горной отрасли. Неудивительно, что радикально изменилось отношение местного населения, региональных властей к этим проектам – от конфронтационного до партнёрского.

Наконец, нельзя не отметить и вдохновляющий другие полярные страны и регионы пример Северо-Западных Территорий Канады, где открытие месторождений алмазов в середине 1990-х годов и превращение этого региона в новый мировой центр алмазодобычи радикально улучшило экономические и социальные показатели развития, благосостояние местных сообществ. Например, в 2012 году в интересах будущих поколений жителей здесь был создан фонд наследия Северо-Западных Территорий, в который зачисляется доля платежей «алмазных» компаний территории добычи».

Глава 6. Арктическое предпринимательство: инновационный поиск как миссия

«Упущения в сфере поддержки предпринимательства во многих случаях, даже там, где есть объективные позитивные возможности для развёртывания предпринимательского движения, они остаются нереализованными. Так, например, хорошо известен "мурманский парадокс", когда выгодное приграничное экономико-географическое положение, наличие устойчиво работающих крупных градообразующих предприятий - потенциальных заказчиков малым и средним бизнес-субконтракторам, наличие мощного наукограда Апатиты со сформированной научной базой по многим, потенциально способным к быстрой коммерциализации, областям знания, никак не конвертируется в развитие местного интеллектуального малого и среднего бизнеса. По ключевым показателям развития предпринимательства Мурманская область устойчиво, из года в год, не только отстаёт от всех соседних регионов других стран Баренц-региона, но занимает замыкающие позиции и в Российской Федерации».

***

«Уникальная особенность российской Арктики в том, что подавляющая часть её населения сконцентрировано в городах. Удалённость их от основных районов сельскохозяйственного производства приводит к появлению проблемы снабжения населения Арктики свежими продуктами, что особенно важно в контексте обеспечения здорового питания детей. Проблема могла бы быть решена за счёт развития производства продуктов питания непосредственно в Арктике; технологически это возможно для большинства видов сельскохозяйственной продукции повседневного спроса – здесь возникают специфические проблемы институционального характера, и в первую очередь, конкуренция, которую создают фермерским хозяйствам крупные муниципальные хозяйства, нередко получающие в Арктике солидную господдержку – из-за чего отрасль производства сельхозпродукции монополизируется, качество и разнообразие продукции снижается, а цены растут. Поэтому крайне важно поддержание конкурентной среды в сфере сельскохозяйственного производства в пределах отдельных арктических муниципальных образований – вплоть до введения квот на долю в производстве сельскохозяйственной продукции на территории муниципальных образований, зарезервированную за фермерскими хозяйствами.

Кроме того, в целях обеспечения продовольственной безопасности арктической зоны целесообразно рассмотреть вопрос о пересмотре тарифов на использование электроэнергии фермерами и предпринимателями, действующими в сфере «пищевки» на территории Арктической зоны России».

Глава 7. Арктика как интеллектуальный вызов, или почему не надо противопоставлять углеводороды и нанотехнологии

«Опыт наших конкурентов в освоении Арктики только подтверждает, что вызов Арктики – хороший тренер экономической конкурентосопосбности по выпуску товаров и услуг «в северном исполнении», и именно на преодолении арктического вызова можно выстроить успешные экономические стратегии в широком спектре видов деятельности. Канадская авиационная промышленность – одна из важнейших отраслей страны, начиналась с небольших «буш плейнз», самолётов для малоосвоенных территорий. Канадская фирма «Бомбардье», самолёты и железнодорожное оборудование которой используются уже и в России, начиналась с производства снегоходов. Первые снегоходы основателя фирмы были типичным ответом на вызов местных условий: они создавались, чтобы «облегчить сельским жителям перемещение по заснеженным дорогам Квебека». Кажется неслучайным, что в следующем случае речь идёт именно о канадских разработках: «С целью исключения негативных последствий … впервые использована система счета осей EBITrack 1800 SOL-21/RUS производства компании Bombardier, способная выдержать экстремальные температуры до минус 60 градусов. Система МПЦ EBI Lock 950 прошла проверку на прочность, показав свою работоспособность в суровых условиях Севера»130. Экономика канадского города Томсон строится не только на добыче никеля, но и на доходах от испытательного полигона, позволяющего тестировать авиационные турбины на предмет устойчивости к обледенению. Наши дети носят удобные «канадские валенки» и «финские валенки»; ниша канадской, финской, шведской легкой промышленности на мировом рынке – тёплая зимняя одежда. Канада далеко продвинулась в развитии дистанционного образования: потребность в нем вызвана необходимостью современного образования для коренных народов Севера страны. Аналогично, естественным ответом Аляски на условия Арктики стали успехи в развитии телемедицины.

Каков здесь урок для России? Представляется огромным стратегическим упущением ситуация, при которой упомянутая система МПЦ EBI Lock 950 канадского производства проходит проверку на прочность на дороге «Беркакит – Томмот – Якутск» (а не наоборот – российские разработки внедряются в Канаде). Огромное упущение в том, что именно в этой сфере, связанной с ответом на арктические вызовы, Россия не укрепляет своих позиций, причём ситуация повторяется снизу доверху, от мелочей до крупных проектов: российские дети носят пресловутые «финские валенки», а не усовершенствованные до современного уровня комфорта российские; российские нефтедобывающие фирмы пользуются производственным сервисом фирм «Шлюмберже» и «Халибертон», оставляя без заказов отечественные нефтесервисные компании, обладающие сопоставимыми технологиями и квалификациями кадрового состава. Необходима смена приоритетов государственной поддержки, необходимо стратегическое понимание того, что продукция для Арктики – та ниша, где в силу внутреннего спроса (со стороны тех же ресурсных корпораций) успех России наиболее вероятен».

***

«Показательный пример – снегоболотоходы «Мамонтёнок» ассоциации «Арктиктранс» и другие вездеходы, российские суда на воздушной подушке (используемые на Севере в межсезонье, когда нет ни летних дорог, ни зимников). Многие модели – результат захватывающего инновационного поиска, комбинации лучшего наследия ведущих производств страны (в первую очередь, оборонной промышленности) со смекалкой первопроходцев Севера. Например, модель вездехода «Арктика», выпускавшегося «Арктиктрансом», собиралась из деталей списанных боевых самолётов – в частности, кабину делали из «топливного бака МиГ-23, распиленного пополам». А «небольшие вездеходы «Нара», сделанные на базе мотоколяски-«инвалидки», покупали геологи и жители северных районов. Говорят, эти «Нары» бегают там до сих пор».

***

«Арктические» грузовики российского производства выигрывают на тех качествах, которые ценятся именно в Арктике – их отсутствие не компенсируется никаким комфортом. Именно в их создание вкладываются средства и талант разработчиков – так, например, для разработки болотохода на базе КамАЗа (проект осуществлялся по заказу Газпрома) были привлечены специалисты МГТУ им. Баумана. В результате был создан автомобиль с арочными шинами, позволяющими не только преодолевать глубокий снег и болота, но и двигаться по тундре, не повреждая ее покров из мха и лишайника».

***

«Одна из сфер арктических исследований, где у России накоплен немалый потенциал – это арктическая медицина, и в более широком смысле – науки о человеке в Арктике. Сегодня проблемам арктической медицины, образа жизни, экипировки в условиях холодовой дискомфортности посвящают монографии и целые секции международных конференций (например, конференции «Арктические рубежи», ежегодно проводящейся в норвежском Тромсё). Но тема не так узка, как кажется. Многие научные прорывы в науках о человеке делались на базе исследования пограничных состояний (классический пример – открытие закономерностей психологии на примере изучения психических больных). Арктика – зона пограничных, пороговых условий существования человека. Общее правило сработало и здесь. Изучая работы выдающихся отечественных исследователей, занимавшихся физиологией в условиях Севера, -- Казначеева, Ротенберга, Аршавского, ясно видишь, что арктический, северный материал позволил учёным выйти на более общие, фундаментальные закономерности. Например, исследования по различию роли полушарий головного мозга у коренных народов Севера по сравнению с жителями европейской части России позволили впоследствии Ротенбергу и Аршавскому выйти на понимание более общих закономерностей мышления, роли образного мышления в когнитивных процессах, функционального значения сна, поисковой активности в целом».

Глава 8. Люди в движении: специфика обживания арктических территорий

«…Специфический фактор, облегчающий преодоление расстояний – это поведенческая установка северян на мобильность, лёгкость на подъём. Тема большей мобильности северян даже внутри одних семейных групп также уже обсуждалась в научной литературе и постоянно упоминается в интервью -- но никто не обращал внимания, что подобная поведенческая установка – важный фактор повышения качества жизни в самих северных городах: лишённые по месту проживания тех или иных товаров, услуг или информации, северяне получают доступ к необходимому за счет повышения собственной мобильности. В одном ряду с повышенной мобильностью – готовность северян к активному использованию слабых социальных связей, хорошо вяжущаяся с представлением о высокой готовности северян к взаимопомощи. Есть, однако, данные, свидетельствующие, что высокий уровень доверия, делающий возможным активное использование слабых социальных связей и советов новых знакомых, обеспечивается только внутри сообщества северян (то есть вне Севера, на отпуске и т.д. северяне предпочитают советоваться с северянами, пусть и малознакомыми). И здесь мы выходим на новую тему -- функционирование «северной диаспоры», по сути, сформированной на относительно непродолжительном опыте проживания на Севере, на слабых (в отличие от классических диаспор!) социальных связях, и её роли в формировании социально-экономического поля страны. Это отдельная, но крайне любопытная тема, интересная для будущих исследований».

Глава 9. Арктический город: как не стать призраком?

«Передовым рубежом урбанистики Арктику делает неопределённость – постоянное, непреходящее условие существования арктических городов. Неопределённость создаётся резкими погодными флуктуациями – в том числе влияющими на транспортную доступность (например, из-за погодных условий в Арктике нередко прекращается транспортное сообщение на несколько дней), разрушением вечной мерзлоты. Однако помимо природных условий, арктические города испытывают влияние неопределённости и в социально-экономической сфере: например, в результате резких изменений экономических условий развития (например, из-за смены путей транспортировки грузов или цен на продукцию)».

***

«…Арктические города испытывают резкие приливы и отливы населения, сопоставимые с миграционными волнами, сопровождающими стихийные бедствия. Так, например, за период с последней переписи населения СССР в 1989 г. до 2016 г. десятки городов российской Арктики потеряли от 20 до 50 процентов своего населения, некоторые (Игарка, Певек, Билибино) – более 50%. Но в то же самое время 5 арктических городов городов России выросли более чем на 20 %, население одного города, основанного в 1986 г. (Губкинский в ЯНАО) выросло более чем на 50%, и сейчас достигает 25 тысяч человек. Резкие колебания численности населения (и положительные, и отрицательные) создают массу проблем в сфере стратегирования развития жилищного фонда, коммунальной инфраструктуры, социальной сферы. Для «нормальных» городов вне зоны Арктики уже одни такие колебания численности населения (в основном вызванные миграционными волнами) можно было бы считать «полноценным» стихийным бедствием.

Другие виды пульсаций – это распространение вахтовых миграций и ежегодных продолжительных отъездов в отпуск; в пространстве это чередование заброшенных и новых кварталов, резкие провалы между заселёнными территориями арктических городов и «пустыми» пространствами и др.»

Глава 10. Устоять на зыбкой почве: арктические институты

«Рассмотрим поучительные для российской Арктики примеры институционального проектирования штата Аляска и Китая. Общими чертами обоих случаев явилось то, что речь идёт не о переносе (трансплантации) институтов, но об институциональных инновациях, изобретении новых норм и правил для своей экономики, собственном институциональном творчестве. И на Аляске, и в Китае институциональное проектирование осуществлялось в условиях экстраординарных обстоятельств, реальных геополитических, экономических, социальных угроз и дефицитов (например, угроза независимости, финансового коллапса, политических кризисов и т.д.). Моделирование новых институтов проходило в условиях глубокой экономической и политической децентрализации, т.е. при передаче права на эксперименты на субнациональный уровень. Добровольное уменьшение объёма полномочий центральной власти - абсолютное необходимое условие для успеха институционального проектирования (самого факта его начала). Национальный уровень не даёт возможности определить все микромодули, из которых можно сложить новый институт, для этого не хватает натурного знания. С другой стороны, на низовом уровне есть такое знание, но обычно нет полномочий. Так возникает непреодолимый барьер для институциональных экспериментов. И лишь при делегировании полномочий сверху туда, где есть «неявное» знание проблемы, возникают благоприятные предпосылки для институционального проектирования. (Без низового, натурного знания невозможно вычленить институциональные микрочастицы, которые станут впоследствии строительным материалом для институтов и институциональных блоков)».

***

«Невозможно вести успешное институциональное проектирование, если нет консолидации общественных сил. Кажется, такая консолидация нужна для успеха реформ, причем здесь законотворческий процесс? Но выявить микромодули как зародыши строительства будущих институтов не получится, если нет вклада знанием всех слоёв общества. А это невозможно без общественного примирения, консолидации общества. Неслучайно поэтому на Аляске накануне рождения нового института (нормы и правила для федерального закона) проводились многомесячные обсуждения и дискуссии в разных частях штата, чтобы как раз отработать филигранно состав исходных микромодулей нового института (закона). В азиатских экономиках аналогичную роль играли Советы «обдумывания» по десяткам критических направлений экономического развития, состоящие из представителей различных органов власти, предприятий, рабочих и потребителей. Советы превратились в форумы, на которых государственные чиновники и представители частного сектора, некоммерческих структур (отрасли, прессы, работников) делились информацией, обсуждали последние тенденции на рынках, обменивались мнениями по вопросам промышленной политики, отрабатывали бесчисленные малые детали, позволяющие максимально полно учесть конкретные обстоятельства, специфику места и времени. В нашей терминологии, главной функцией данных советов был обмен экспертным (неявным) знанием и в результате отработка дизайна институциональных микромодулей как исходных элементов будущих новых норм и правил поведения хозяйствующих субъектов. Именно учёт этих мелких местных деталей в институциональном строительстве обеспечивает разницу между успехом и поражением».

Глава 11. Инструменты управления Арктикой

«Наиболее зримые и масштабные ресурсы в последнее десятилетие были потрачены на обоснование – сбор доказательной базы – прав России на обширные, площадью несколько миллионов квадратных километров, участки шельфа в районе хребта Менделеева. Цена вопроса оказалась в сотню миллиардов рублей. В мировой истории это абсолютно беспрецедентная цена «столбления» прав собственности на отдельных участок территории/акватории. Конечно, закрепление за американскими старателями золотоносных участков в Калифорнии, Юконе, на Аляске в 19 веке обходилось существенно дешевле. Но эти затраты были объективно вынуждены тем, что Россия, желая и здесь быть частью мирового сообщества, подписала в 1990-е годы Конвенцию ООН по морскому праву, которая требует от страны предоставить доказательную базы по всем участкам шельфа, находящимся за пределами 200-мильной зоны. По старому секторному делению, которого Россия придерживалась с 1920-х годов, этого вовсе не требовалось: можно сказать, что эти расходы являются вынужденной платой страны за членство в клубе участников Конвенции ООН по морскому праву».

Заключение

«…Крупное противоречие современного мира, в которое вовлечены северные и арктические ресурсные территории, состоит в том, что, с одной стороны, мы наблюдаем процессы постиндустриальной трансформации, «одоления» материального промышленного производства бестелесным, нематериальным производством новых знаний, инноваций – а с другой стороны, растущей ценностью ключевых природных ресурсов воды, нефти, газа в мировой экономике. На старте постиндустриальной трансформации экономик развитых стран казалось, что в нематериальную эпоху знания ценности «грубых» природных ресурсов неизбежно будут снижаться. Однако реальность оказалась существенно сложнее. Конкуренция за ресурсы, в том числе ресурсы Арктики, как показывают инвестиции азиатских стран в горнорудные проекты Исландии и Гренландии, в мире только возрастает».

***

«Ключевая проблема американской модели арктической экономики – значительная экономическая мощь при сверхограниченном окошке в морскую Арктику в виде морей Бофорта и Берингова. США тесно в их собственной Арктике, отсюда возникают идеи «свободного мореплавания в арктических водах», в том числе через «чужие» Северный морской путь и Северо-Западный проход. Крупным достижением американской модели является строительство эффективного региона-собственника в виде штата Аляска, способного использовать нефтяную ренту от месторождения Прадхо-Бей в интересах всех жителей».

***

«Как можно судить по национальным моделям арктической экономики, воображаемое лучшее будущее мировой Арктики могло бы выглядеть следующим образом: российский агломерационный эффект, ресурсы и пространства, скандинавская инфраструктура и инновации, гренландское чувство моей земли, американские (аляскинские) институты аккумулирования ренты, канадское местное предпринимательство и искусство саморазвития местных малых арктических сообществ».

Подготовила Татьяна Шабаева