Марково и марковцы
"Самый беззаботный, добросердечный и гостеприимный народ во всём мире". Старинное русское село на Чукотке.
Вид Маркова в наши дни. Фото П.А. Филина.
Столетия назад русские люди пришли в Сибирскую Арктику. Здесь, на краю света, их окружала не только суровая природа, но и непривычный, чужой мир коренных народов. Приспосабливаясь к условиям, первопроходцы и их потомки усвоили немало местных традиций – от одежды до питания. Даже внешне они зачастую уже совсем не походили на казаков и промышленников времён Дежнёва и Хабарова. И всё-таки они оставались русскими – стержнем их культуры по-прежнему были язык и православная вера, героями песен – богатыри и казачьи атаманы.
Одним из таких русских островков крайнего Северо-Востока оказалось старинное село Марково в среднем течении реки Анадырь. Наш рассказ – про историю Маркова и его жителей.
Первопроходцы
Первыми русскими на Анадыре стали Семён Иванов Дежнёв и его спутники. Они пришли с юга, от места крушения последнего из семи кочей, вышедших в море из устья Колымы летом 1648 года на поиски новой реки Погычи, слухи о богатствах которой уже несколько лет ходили среди служилых и торговых людей Якутского уезда. Большинство судов и людей погибли в пути, коч Дежнёва был разбит морем севернее Олюторского мыса. Преодолев все испытания, первопроходцы сумели достичь Анадыря и основать здесь зимовье, а позже, на новом месте – Анадырский острог. Впоследствии Дежнёв считал своей главной заслугой именно открытие Анадыря (а точнее – моржовой «корги» вблизи устья реки), а не преодоление Каменного Носа – современного мыса Дежнёва, крайней восточной точки Евразийского материка.
Путь Дежнёва на Анадырь вокруг Чукотки был, несомненно, великим географическим открытием, однако современники, даже зная об этом маршруте, предпочитали другой, открытый чуть позднее другим известным землепроходцем – Михаилом Стадухиным. Тот добрался до Анадыря сухим путём, на нартах, двигаясь с Колымы «через Камень». Именно по этому пути впоследствии и будет организовано сообщение между Анадырским острогом и колымскими зимовьями.
Дежнёв, как и все предводители русских экспедиций того времени, отправляясь на поиски новой реки, имел вполне конкретную цель, и эта цель состояла не в открытии как таковом. Река – это ресурс, на ней обитают новые племена «иноземцев», которые могут быть «объясачены», т.е. станут платить в казну пушной налог – ясак. На Анадыре такими «ясачными иноземцами» стали местные юкагирские (точнее, юкагироязычные) племена – чуванцы, ходынцы и анаулы.
На карте из «Чертёжной книги Сибири» С.У. Ремизова (1701 г.) Анадырь показан совсем рядом с Колымой.
Как и в других областях крайнего Северо-Востока Азии, отношения русских и аборигенов на Анадыре представляли собой сложное переплетение войны, торговли, брачных связей и обмена технологиями. Стержнем был ясак – взрослые домохозяева переписывались, заносились в ясачные книги, получали норму ясака в соболях, которую они должны были вносить. Отношения предполагали защиту ясачных юкагиров от врагов – чукчей, живших севернее, и коряков, живших южнее. По мере подчинения коряков и включения их в систему ясачных отношений (отметим, что процесс продвигался медленно и сопровождался частыми военными столкновениями) главным противником оставались чукчи.
Судьба Анадырской партии
Основанный Дежнёвым Анадырский острог долгое время оставался главным русским поселением на Анадыре, центром власти и торговли. Промышленники – охотники на соболя – расселялись по долине реки, создавая сеть маленьких зимовий. Однако к концу XVII столетия падение численности соболя и вымирание юкагирских племён от эпидемий оспы и военных потерь привели к тому, что Северо-Восток стал терять притягательность в глазах купцов и промышленников. Начался отток русского населения, а морское судоходство между Леной и Колымой пришло в упадок. Если раньше опасные плавания оправдывались доходами купцов и казны, то теперь, с исчезновением военной угрозы на перевалах между реками Якутского Севера, русские селения связывались устойчивыми сухопутными маршрутами. Эпоха кочей навсегда осталась позади.
Тем не менее правительство упорно поддерживало Анадырский острог – прежде всего, в качестве военной базы. Здесь проходила граница между областями чукчей и коряков, жестокие войны между которыми начались именно после прихода русских и последовавшего за этим исчезновения «буфера» в виде ходынцев и анаулов. Третье анадырское племя юкагиров – чуванцы – пострадало меньше.
Неспособность защитить ясачных коряков и чуванцев от чукотских набегов могла привести к мятежам уже среди этих народов. Поэтому русская администрация поддерживала Анадырскую партию – военный отряд, созданный на Анадыре в 1727 г. – и устраивала регулярные рейды на Чукотку, результаты которых оказывались слишком незначительными по сравнению с затратами, а зачастую приводили к тяжёлым военным поражениям, вроде битвы на реке Орловой в 1747 году. В этом сражении был разбит большой соединённый русско-корякский отряд, а его командир майор Д.Г. Павлуцкий погиб.
В конце концов, правительство приняло решение о закрытии Анадырской партии. Это произошло в 1764 году. А спустя семь лет был ликвидирован и сам Анадырский острог. С этого времени Чукотка лишь номинально входила в состав Российской империи. Хотя чукчи формально и вносили ясак, но делалось это фактически в режиме дарообмена.
«Беззаботный, сердечный и гостеприимный народ»
После закрытия Анадырской партии и ликвидации острога русские какое-то время почти отсутствовали в бассейне Анадыря в качестве постоянных обитателей. Промышленники и купцы сосредоточились на Колыме и далее к западу. Однако к рубежу столетий положение стало меняться.
Теперь взаимодействие с чукчами перешло из военной области в торговую. Началась эпоха ярмарок – ежегодных торговых съездов, на которых разворачивался обмен между чукчами и купцами, среди которых были как русские, так и якутские торговцы.
Самые первые ярмарки Северо-Востока возникли ещё на Колыме в XVII в. – во времена расцвета пушного промысла и ясачного сбора. Сто лет спустя новым центром торговли стала небольшая крепостца в устье реки Анюй, впадающей в Колыму. Затем, уже в начале XIX века, русская торговля вернулась и на Анадырь, где в 1810-1844 гг. существовала своя «торговая крепость». Именно к этому периоду и относится основание современного села Маркова.
«Климат суровый. Почва земли каменистая, не способная к земледелию». Чукотка и Камчатка на открытке первой половины XIX века.
Название села произошло от фамилии местного охотника-промышленника Маркова, чья заимка была расположена в среднем течении Анадыря. Здесь имелись удобные участки для ловли рыбы, поблизости проходил путь миграции оленей. Охота на дикого оленя на переправе через реку – «поколка» -- была древнейшим занятием юкагиров и в том числе – анадырских чуванцев.
Вид Маркова с Николо-Иннокентьевской церковью. Фото В.И. Иохельсона. 1911 г.
Жители Маркова впоследствии определяли себя разными самоназваниями – «марковцы», «анадырщики», «анадырцы», и даже просто «чуванцы». При этом настоящими юкагирами-чуванцами они не были: говорили по-русски, пели русские песни, в их жизни огромную роль играли православные праздники. Но при этом традиционная экономика марковских старожилов была близка к чуванской – в ней огромную роль играли рыболовство и охота на оленей, а также собирательство. Костюм марковцев включал много аборигенных элементов – чукотские кухлянки, меховые сапоги-торбаса, при этом носили и характерную русскую одежду – рубахи-косоворотки, ситцевые платья, платки, кокошники. По представлениям современной науки, марковцы – особая субэтническая группа русских, возникшая в результате смешения с местным населением, но при этом сохранившая русскую культурную идентичность, основанную прежде всего на православии и православной обрядности.
«Анадырщики» - не единственная подобная русская группа на Крайнем Северо-Востоке. Такие же маленькие субэтносы с сильным местным влиянием образуют, например, русскоустьинцы, или «индигирщики» (жители деревни Русское Устье в низовьях Индигирки), или походчане на Колыме.
Любопытные воспоминания о Маркове и марковцах оставил американский путешественник Джордж Кеннан, посетивший село зимой 1866-1867 гг. Впоследствии известный политический журналист, выступавший в разные годы с резкой критикой как русского царского правительства, так и большевиков после Октябрьской революции, он в ту пору работал в совместной российско-американской телеграфной компании, изучавшей возможности прокладки телеграфных линий по русскому Дальнему Востоку. О своих сибирских приключениях Кеннан написал книгу, которая вышла в США в 1870 г., и уже через два года была переведена на русский язык.
При этом нравы жителей села произвели на молодого американца сильное, и притом вполне положительное впечатление. Кеннан попал в Марково под Рождество и присутствовал на торжественной службе в церкви. Не понимая ни слова, он, тем не менее, отмечал:
Затем последовали рождественские гулянья – катание молодёжи на собачьих упряжках, визиты к соседям, игры в мяч на снегу. Марково приняло «оживлённый и весёлый вид» и, вероятно, больше не казалось американскому путешественнику таким уж печальным.
На третий день Рождества Кеннана и его спутника Додда пригласил на вечер марковский священник. Американцы познакомились с местными лакомствами – брусникой и строганиной, и приняли участие в зажигательных плясках под музыку местного импровизированного оркестра из пары скрипок и балалаек.
К сожалению, Николо-Иннокентьевская церковь, этот центр жизни старого Маркова, не пережила революционных лет. В наши дни в селе действует новая церковь Николая Чудотворца, построенная в 2011 году.
«Аляска-Сибирь»
Есть в истории Маркова и военная страница. В 1942 году через чукотское село пролегла знаменитая воздушная трасса «Аляска-Сибирь», по которой переправлялись на фронт американские самолёты ленд-лиза. Американский участок трассы заканчивался в Фэрбенксе (здесь принимали самолёты советские лётчики), а советский начинался в посёлке Уэлькаль на побережье Чукотки. В Маркове был развёрнут запасной аэродром (следующий после Уэлькаля основной аэродром находился в Сеймчане, примерно в 900 км от Маркова).
Схема трассы «Алсиб» («Аляска-Сибирь»).
К этому времени Марково уже превратилось в районный центр (Марковский район существовал с 1930 по 1960 гг.). Создание военного аэродрома вызвало значительный рост села за счёт рабочих, военных, специалистов. После войны судьба Маркова оказалась похожей на судьбу многих других посёлков и городов Советской Арктики – развитие и рост до 1980-х гг. и упадок в «лихие 90-е». Однако история старинного арктического села продолжается по сей день.
В Маркове работает краеведческий музей (филиал музейного центра «Наследие Чукотки») с богатыми коллекциями. Фото П.А. Филина.
Автор: М.А. Савинов, кандидат истор. наук, научный сотрудник Арктического музейно-выставочного центра (Санкт-Петербург).
Литература:
1. Зуев А.С. Русские на крайнем северо-востоке Сибири в XVII — начале XX в.: от адаптации к изоляции и архаизации культуры // 2009. С. 335.
2. Коломиец О.П. Чукотские ярмарки в отчётах и донесениях царских чиновников (конец XIX – начало XX века) // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2016. № 3 (11). С. 222–233.
3. Ткалич А.И. Загадочные чуванцы: историко-культурные особенности формирования феномена «чуванцы-марковцы» на Чукотке с XIX по начало XX в. // Россия и АТР. 2017. № 3. С. 164.
4. Кеннан Дж. Кочевая жизнь в Сибири 1864-1867. Приключения среди коряков и других инородцев. – Санкт-Петербург: Издание книгопродавца И. И. Иванова, 1896. С. 257-258.
