Врач-гидробиолог и врач-повар: как медицина пришла на полярные станции

Полярная медицина представляет особый интерес в контексте развития полярных исследований. Арктика, как одно из самых суровых мест на планете, не только испытывает на прочность полярных исследователей, но и зачастую оказывает на них серьёзное воздействие как в психологическом, так и в физическом плане. В многочисленных описаниях советских полярных экспедиций нечасто можно встретить описания проблем со здоровьем у полярных исследователей, отчего может создаться впечатление, что в Арктике люди почти не болеют. Однако это не так. Суровая арктическая природа с экстремально низкими температурами, повышенной влажностью и полярной ночью не может обойти стороной самочувствие и здоровье полярников.

По мере развития полярных наук совершенствовалась и полярная медицина. Ярким примером разницы в техническом оснащении и классификации людей, отвечающих за врачебную деятельность в экспедиции, послужили первые дрейфующие станции СП-1, СП-2 и СП-3.

Первая научно-исследовательская станция «Северный полюс – 1» являлась настоящим экспериментом. Тогда, в 1937 году, при подготовке экспедиции учитывались все возможные риски, способные осложнить жизнь полярников на льдине. Команда состояла из четырёх человек. Приоритетом были научные исследования. Включить в команду отдельно квалифицированного врача не представлялось возможным, медицинский арсенал ограничивался аптечкой и весьма скудным набором медикаментов.

Личный состав «СП-2» был увеличен до восемнадцати человек. В состав команды вошёл квалифицированный врач Виталий Волович. Он же в качестве врача вошёл в команду третьей дрейфующей станции «СП-3».

Разница в медицинском оснащении и квалификации людей, осуществляющих врачебную деятельность на станции, очевидна. За двенадцать лет перерыва между работой первой и второй станций был осуществлён качественный скачок в оснащении экспедиций.           

Станция «Северный полюс» (1937-1938гг.) 

Первая научная дрейфующая станция «Северный полюс-1», открытая 6 июня 1937 г., работала в Арктике в течение девяти месяцев, до 19 февраля 1938 г. За это время участники дрейфа (И.Д. Папанин, Е.К. Федоров, П.П. Ширшов и Э.Т. Кренкель) проявили героическое мужество, смелость и выдержку, пройдя испытания сурового Заполярья.

Так как станция «Северный полюс» была экспериментальной, отдельный врач в команде не был предусмотрен. Поэтому его обязанности были возложены на гидробиолога Петра Петровича Ширшова, который при подготовке к экспедиции прошёл практику в одной из больниц Москвы и получил диплом «медсестры». В это время Пётр Петрович всерьёз увлекся медициной: целыми днями сидел в клинике, приучал себя к запаху и виду крови, изучал «малую хирургию», слушал, учился, смотрел. 

 П.П. Ширшов.

Больные в амбулатории принимали Ширшова за доктора. И на льдине папанинцы величали его доктором, но всё же старались не болеть.

Из дневника И.Д. Папанина (начальника станции), 30 сентября 1937 г.:

«Почувствовал себя неважно – знобит, ноги ломит. Доктор Пётр Петрович дал мне две таблетки аспирина. Насчет хирургии думать не приходится, хотя Петрович набрал много медицинских ножей, иголок и раньше практиковался с доктором Чечулиным в больнице: он резал нарывы на пальцах, покупал два-три кило говядины и дома резал её и сшивал. Нет, лучше не попадаться в руки Петра Петровича».

И действительно, в арсенале Ширшова имелся укомплектованный аптечный набор, куда входили:           

- стерилизатор

- шприцы разных ёмкостей

- иглы

- стетоскоп

- скальпели

- пинцеты медицинские

- хирургические ножницы

- хирургические зажимы

- хирургические кусачки

- пила хирургическая

- бинты

- медикаменты

 Аптечка с СП-1.

В качестве справочников в экспедицию Пётр Петрович взял медицинскую литературу:

- Великорецкий А.Н. и Кружков В.А. Учебник хирургии для фельдшеров; Руководства и пособия для средней медицинской школы;

- Каплан А.Д. Первая помощь до врача: Руководство по первой помощи в несчастных случаях и при угрожающих жизни состояниях;

- Вербов А.Ф. Основы гипсовой техники;

- Анатомическiй атласъ [для студентовъ и врачей];

- Соколов, Н.В., Лапков, Д.М. Краткое руководство по хирургической анатомии для студентов-врачей.

Случалось, что неважно себя чувствовал и сам экспедиционный врач. Из дневника Кренкеля (радиста станции): «Недавно Ширшову ставили банки. Пахло горелым спальным мешком. Благодарные за развлечения зрители не скупились на советы. Время лечения прошло весело, и пациент исцелился главным образом смехом».

В целом, на льдине папанинцы болели нечасто. Этому способствовал обогащённый витаминами рацион питания. Немаловажным фактором была и личная гигиена. Однако ввиду суровых условий, в которых приходилось существовать полярникам, водные процедуры были удовольствием всё же редким. Из дневника Папанина:

«Чтобы приготовить ведро воды в Арктике, требуется 7-8 ведер снега. Слишком много топлива надо расходовать на это. К тому же в нашей палатке довольно низкая температура. Раз в десятидневку, когда обрабатываем научные материалы, мы нагреваем палатку и позволяем себе роскошь протереть тело спиртом. Из всех нас один только Петрович изредка, в хорошую погоду, по утрам протирает на улице руки снегом, но когда на дворе пурга, то и он не думает о гигиене. Лишь в большие всенародные праздники и 21-го числа каждого месяца (в наш юбилейный день) мы становимся неузнаваемы: бреемся, моемся, иногда даже зубы чистим. В такие дни мы обычно подшучиваем друг над другом: «Ты, наверное, пользуешься большим успехом в женском обществе?» И слышим в ответ: «Что ты, что ты!» <...> По случаю праздника решено было помыться и побриться. Вечером открыли «парикмахерскую». Образовалась очередь из трёх человек. Все спешили, чтобы к полуночи закончить свой туалет. Мылись так: один становился на колени над большой миской, другой из чайника поливал ему на голову горячую воду. Палатка вся наполнилась паром. Моющиеся каждый день вряд ли смогут оценить всё блаженство умывания».

При необходимости полярники могли проконсультироваться с врачом с Большой земли: 

«Я дежурю по лагерю, пока Эрнст спит. Сырость даёт себя чувствовать. У нас троих: у Эрнста, Петровичу а у меня – болят суставы рук и ног. Теодорыч говорит, что это ревматизм. Когда вернемся на материк, поедем в Мацесту, и там нас быстро вылечат. Доктор Новодерешкин (с острова Рудольфа), которому мы сообщили о ревматических явлениях, передал нам по радио много советов. Он рекомендовал принимать на ночь горячие ванны, а затем десять минут после ванны натирать суставы ихтиоловой мазью с какой-то смесью; спать в перчатках; утром мыть руки мыльным спиртом… Какие бывают наивные люди! У нас, как известно, не имеется ванны; чтобы выполнять эти советы, нам нужен спирт, а у нас его нет. Даже для научных работ мы добываем спирт из коньяка. Мы ответили доктору шутливой радиограммой: «Первое – ванна отсутствует, второе – состав мази неясен, третье – буде спирт обнаружится, хотя бы мыльный, употребим внутрь»…»   

Станция «Северный полюс-2» (1950-1951 гг.), станция «Северный полюс-3» (1954-1955 гг.) 

Спустя двенадцать лет после закрытия в 1938 году станции «Северный полюс-1», 2 апреля 1950 года, на 76° северной широты была открыта вторая советская научно-исследовательская дрейфующая станция «Северный полюс-2» (СП-2). Как и во время работы первой станции, участники экспедиции жили в палатках. В состав команды (численность которой составляла уже не четыре, а восемнадцать человек) вошёл и Виталий Георгиевич Волович – врач и по совместительству повар экспедиции. Однако попал на станцию Виталий Георгиевич не сразу.

Основываясь на успешном опыте «СП-1», руководство Главсевморпути решило, что врач на дрейфующей станции не нужен. Поэтому в первоначальный состав из шестнадцати человек Волович включён не был. Однако во время не столь благополучного хода экспедиции руководство пришло к выводу, что врач всё же необходим. Но, чтобы освободить остальной состав команды от поварских обязанностей (так как отдельный повар на станции, конечно, не был предусмотрен), было принято решение ответственным за кухню по совместительству сделать Виталия. И хотя у Воловича не было поварского опыта, желание принять участь в работе дрейфующей станции было велико. Поэтому в ноябре 1950 года Виталий Георгиевич прибыл на станцию СП-2 (работу которой продлили ещё на полгода) в качестве врача-повара.

Волович-врач.

 Волович-повар.

Сам Волович о своей работе по совместительству писал следующее:

«И кому только пришла эта бредовая мысль родить гибрид доктор-повар? Впрочем, она была не так уж нова. Видимо, в основе её лежало убеждение высоких начальников, что врач в экспедиции от работы не переутомится, ибо в Арктике люди почти не болеют. Эдакие богатыри. И хотя жизнь давно опровергла это странное убеждение, но идея совместительства твёрдо засела в головах начальства, подкрепленная рассуждениями об экономии государственных средств».

Медицинский арсенал, конечно, отличался от того, каким располагал Пётр Ширшов на СП-1 в 1937 году. Волович на льдину прибыл с внушительным грузом:

«Вскоре палатка заполнилась моим имуществом, состоявшим из десятка ящиков с медикаментами и оборудованием, которые мы штабелем сложили рядом со столом. Последним я втащил свой объёмистый мешок с обмундированием и взвалил на койку. В палатке явно потеплело, и я, скинув шубу, принялся не теряя времени, обустраивать рабочее место: застелил столик белой простыней, расставил банки-склянки с мазями и растворами, коробки с таблетками и пилюлями. За ними последовали два стерилизатора, отливавших хромированной сталью. В одном из них, что поменьше, покоились десяток шприцев разных размеров, обёрнутых марлей, инъекционные иглы, ампулы с хирургическим шёлком и кетгутом. Другой, побольше, был доверху заполнен пинцетами, скальпелями, иглодержателями. В довершение на свет божий появились две пузатые металлические банки-биксы, набитые ватой, бантами и пачками стерильных салфеток».

За время дрейфа Виталию Георгиевичу приходилось лечить разные болезни у своих товарищей: радикулит у механика Комарова Волович вылечил растираниями раствором из скипидара, камфары и хлороформа, а также при помощи грелок. Бронхит Яковлева был излечен при помощи поставленных на спину банок, уколов пенициллина, а также бутербродов и кастрюли куриного супа. В конце ноября радист Георгий Щетинин отравился окисью углерода. Волович писал об этом событии: «Пока я делал искусственное дыхание, Дмитриев сбегал в палатку за ящиком скорой помощи и, следуя моим указаниям, поставил на плитку стерилизатор, наполнил его водой и отпустил в него десяток иголок и три завернутых в марлю шприца. Наложив жгут чуть выше локтевого сгиба, я протёр его йодом, а затем спиртом и, набрав в шприц 20 кубиков глюкозы, вонзил иголку в вену. За глюкозой последовал раствор аскорбиновой кислоты с кубиком эуффилина. Теперь осталось ввести подкожно кубик лоббеллина. «На закуску» воткнул ему порцию камфары в ягодицу». Лечил Виталий у Щетинина и ангину: «Я развёл кружку марганцовки и заставил полоскать горло каждые три часа. Напичкав пациента таблетками стрептоцида и вколов ударную дозу пенициллина ему в ягодицу, я приказал ему лежать и удалился восвояси, поставив перед уходом спиртовой компресс на шею».

Виталий Георгиевич не просто оказывал при необходимости медицинскую помощь, но и старался предупредить появление болезней, введя график медицинских обследований на дрейфующей станции: 

«Сегодня – очередное медицинское обследование. Такие осмотры с измерением артериального давления, частоты пульса, выслушиванием и выстукиванием я регулярно провожу каждые пятнадцать дней. Развожу паяльную лампу, чтобы хоть немного прогреть воздух в палатке. Облачившись в белый халат, я внимательно выслушиваю лёгкие, сердце, а потом въедливо выспрашиваю, нет ли каких-либо жалоб, не изменился ли сон, аппетит и проч. Впрочем, жалобы на раздражительность я выслушиваю почти от всех подопечных. Все они – признак полярного невроза. А причин для его возникновения в наших условиях предостаточно. Дают себя знать и условия нашей жизни на льдине. Всё чаще на медицинских осмотрах я выслушиваю жалобы на возросшую раздражительность, повышенную утомляемость, тревожный сон. Это – результат воздействия темноты полярной ночи, холода, неуюта палаток, постоянного ощущения опасности, которое усиливается при каждом торошении».

Выгода совмещения обязанностей врача и повара заключалась в том, что Виталий Георгиевич установил на станции сбалансированное питание. До его прибытия на льдину готовились те блюда, которые лучше всего получались у тех, кто отвечал за приготовление еды. Воловичу же удалось организовать регулярное и правильное питание полярников.

После завершения дрейфа в апреле 1951 года Виталий Волович находился в резерве Главсевморпути. В марте 1954 года его назначили научным сотрудником станции «СП-3». В этот раз в дрейфе он также исполнял обязанности врача. Условия медицинского обслуживания мало чем отличались от станции СП-2. За одним, пожалуй, исключением: теперь полярники жили не в палатках, а в разборно-щитовых домах, а значит, и медсанчасть теперь была более тёплой и комфортной.

 Щитовой домик на СП-3.

Неизменными оказались и болезни, которые приходилось лечить врачу в экспедиции. Однажды океанолог Шамонтьев пожаловался на сильные боли в пояснице. Виталием Георгиевичем был поставлен диагноз – почечная колика. Было решено делать уколы морфия с атропином. Через несколько минут на лице пациента появилась счастливая измученная улыбка – полегчало.

Фронтит (воспаление лобных пазух) – диагноз, который Волович поставил Саше Минакову. О лечении Виталий вспоминал так: 

«Немедленно уложив больного в постель, я делаю ему первый укол спасительного пенициллина. Каждые три часа я прихожу к Минакову, кипячу шприц и ввожу очередную порцию пенициллина в сто тысяч единиц. К концу дня наступило улучшение: боли значительно уменьшились, и он в первый раз спокойно уснул. О болезни Минакова мы сообщили в Москву, и сегодня же от Бурханова и доктора Шворина – начальника отдела полярной медицины – поступила телеграмма с подтверждением диагноза и детальными рекомендациями, как лечить. Саша знает об этом. Консультация по радио – это не только помощь советом, но в наших условиях и большая моральная поддержка». 

***

Аптечка, включающая в себя различные медикаменты и инструменты – от бинта до скальпеля, – обеспечивала участников дрейфа 1937 года всем необходимым в случае заболевания полярников. Однако даже большее разнообразие в медицинском оснащении оказалось бы бесполезным без обученного специалиста, умеющего правильно применять имеющиеся лекарства и инструменты. За всё время дрейфа папанинцам посчастливилось не столкнуться с серьёзными проблемами со здоровьем. Пётр Ширшов успешно справлялся с теми недугами, которые осложняли жизнь полярников на льдине. 

Улучшенное за двенадцать лет техническое оснащение экспедиций позволило увеличить количество участников второй дрейфующей станции. По сравнению с первым дрейфом численность команды значительно увеличилась, а значит, увеличились и риски непредвиденных ситуаций. Присутствие опытного квалифицированного врача в дрейфе оказалось необходимо. Экстремальная ситуация, возникшая при отравлении Георгия Щетинина окисью углерода, потребовала быстрого реагирования. Опытный врач Волович смог моментально поставить верный диагноз и помочь пострадавшему. Присутствие врача в экспедиции – необходимая мера для поддержания работоспособного состояния полярников и их бодрости духа; в последующих дрейфах врач включался в команду как полноценный участник экспедиции.

Автор: Оксана Дорофеева, старший научный сотрудник РГМАА.

В статье использованы цитаты из книг:

И.Д. Папанин. Жизнь на льдине. Дневник. М., «Мысль», 1972.

В.Г. Волович. Полярные дневники участника полярных экспедиций 1949-1955 гг., «Паулсен», 2010.

А также использована фотография из книги «Труды дрейфующей станции «Северный полюс» 1937-1938 гг.» т.1. (Водные процедуры на станции СП-1)