Долганская мозаика

«Путешествуя» по страницам интернет-портала GoArctic, я обнаружил ряд статей о долганах – одном из народов Крайнего Севера, с представителями которого мне часто приходилось встречаться. Долганы живут на Таймыре и северо-западе Якутии. Их около восьми тысяч человек. Долганский язык близок якутскому, но есть в нём слова из русского языка и языка эвенков. Традиционные занятия – охота, рыбная ловля, оленеводство. Публикации в GoArctic напомнили мне о том, что я видел собственными глазами, когда работал на Севере, и я тоже решил рассказать читателям портала о долганах. Рассказ получился фрагментарным, «мозаичным», но, смею надеяться, некоторый интерес он всё-таки представляет.

От Енисея до Анабара

Посёлки, где живёт большинство долган, расположились от енисейских низовий до Анабара – не столь протяжённого, как Енисей, но тоже широкого и полноводного.

Река Анабар. Якутия

Анабар берёт начало на Анабарском плато и впадает в море Лаптевых неподалёку от восточного побережья Таймыра. Весь почти тысячекилометровый путь реки, от истока до устья, проходит по Заполярью. Впрочем, вся территория, где проживают долганы, находится за Полярным кругом. В этом заключается одно из отличий этого народа от абсолютного большинства других коренных этносов Севера. Их в нашей стране больше сорока, но для того, чтобы посчитать, сколько живёт только в Заполярье, достаточно пальцев одной руки.

Ещё одна особенность долган заключается в том, что территория их расселения, протянувшаяся с запада на восток на полторы тысячи километров, относительно неширока. Расстояние от её южных границ до северных меньше раз в пять.

Объяснение этим любопытным фактам следует искать в этнической истории долган. Не буду излагать её в деталях – об этом подробно написано в статьях Ларисы Стрючковой и Николая Плужникова, – отмечу только, что сформировался этот народ в XVII – XIX веках в результате смешанных браков между эвенками, самодийцами (предками нынешних ненцев, энцев и нганасан), а также якутами и русскими. Процесс сложения нового этноса проходил в той части Крайнего Севера, где с середины XVII столетия существовала «Большая русская дорога». Соединяла она русские поселения в низовьях Енисея с посёлками на берегах Лены. Проезжали по ней торговцы и «служивые люди». Называли дорогу также «Хатангским трактом», поскольку на Таймыре значительная её часть шла вдоль реки Хатанга, текущей с запада на восток. Хатангский тракт был арктическим аналогом ямской конной службы, перевозившей путников в центральных районах России. На Большой русской дороге на удалении 30-40 километров друг от друга были построены «станки», где жили две-три семьи, содержавшие оленей. Когда на станок приезжал очередной гость, оленей меняли на свежих, и упряжка вновь отправлялась в путь. Вот, собственно, почему территория расселения долган, чьи предки обслуживали Хатангский тракт, лежала за Полярным кругом и представляла собой сравнительно неширокую полосу, протянувшуюся вдоль Большой русской дороги от Енисея на восток, в сторону Анабара, Оленёка, Лены.

Сколько названий у народа?

Этнографы знают, что у многих народов есть не одно, а несколько названий – самоназвание и названия, данные другими этносами. Так, например, на Таймыре соседи долган, нганасаны, называют себя «няа», а самоназвания населяющих те же края ненцев и энцев – «ненэй ненэчь» и «могади». Та же история на северо-западе Якутии. Самоназвание живущих вместе с анабарскими долганами якутов – «саха», а других здешних жителей, эвенков, называли вплоть до недавних пор тунгусами. 

Что касается долган, они и тут отличаются от остальных северян. У этого народа особенно много имен. В наши дни самоназвание долган, живущих в западной части Таймыра – «хака», а на востоке полуострова и в Якутии долганы называют себя «саха», то есть так же, как якуты. О том, что означает этноним саха/хака, существует множество гипотез. Приведу только две из них. Согласно первой версии, слово «саха» восходит к древним тюркским понятиям, означавшим «человек», «люди». Сторонники второй точки зрения полагают, что происходит оно от одного из древнеякутских имён солнца – «Сах».

Название долганы стало официальным именем народа, по меркам истории, недавно, на рубеже 1920-30-х годов, когда на Крайнем Севере прошла перепись населения, и был создан Таймырский (Долгано-Ненецкий) национальный округ. К той информации, что сообщает об этом на страницах портала GoArctic Лариса Стрючкова, добавлю, что слово долганы упоминалось в донесениях русских отрядов, завоёвывавших Сибирь, уже с XVII века. Так назывался большой тунгусский род, кочевавший в низовьях Вилюя, притока Лены. Сегодня это территория Якутии, а триста-четыреста лет назад в этих таёжных местах жили преимущественно тунгусские племена – эвенки и их близкие родственники эвены. Род, называвший себя «долган», был, как полагают исследователи, эвенским. После вхождения Ленского края в состав Российского государства и обложения северян ясаком, долганы, уклоняясь от выплаты дани, стали расселяться по более дальним окраинам империи. Часть из них оказалась на Амуре, часть у побережий Охотского и Берингова морей, часть ушла на северо-запад Якутии и на Таймыр. На Таймыре, как отмечалось выше, долганы смешались с эвенками и самодийцами, уже проживавшими здесь, а позднее с другими переселенцами – якутами и русскими. 

Становление новой этнической общности и её расселение по новым землям сопровождалось появлением у предков современных долган новых самоназваний. Вот только некоторые из них: «тыа кисите» – «лесные люди», «тыа лар» – «люди тундры». Широко был распространён и этноним «затундренские крестьяне». Об этом названии стоит рассказать особо. 

«Затундрой» (в одно слово!), сообщает петербургский этнолог Владимир Дьяченко, называли в XVIII-XIX веках природную зону, которую мы зовем «лесотундрой». Второе слово в названии «затундренские крестьяне» означало не род занятий, а религиозную принадлежность – христиане. Так в одном из наименований новой этнической общности, сложившейся вдоль Хатангского тракта, нашёл отражение тот факт, что в её формировании активно участвовали выходцы из европейских районов России. 

Влияние русских традиций на культуру молодого долганского этноса было очень велико и проявилось, в частности, в распространении среди долган православия. В 1705 году в станке, на месте которого стоит современный посёлок Хатанга, построили Свято-Богоявленский храм. Деревянное здание церкви сохранялось до начала 1970-х годов. В 1993 – 2001 годах храм был восстановлен в первоначальном виде. Возвели его из той же местной тонкоствольной лиственницы, из которой была построена первая хатангская церковь.

 Православный храм в п. Хатанга. Таймыр

«Аристократы тундры»

«Аристократы тундры» тоже одно из названий долган, но неофициальное. Придумали его этнографы и искусствоведы. Есть в богатой культуре потомков «затундренских крестьян» черты, которые, действительно, выделяют их из общего ряда народов Севера. В первую очередь, национальная одежда. Её цветовая гамма изыскана и строга. Построена она на сочетании тёмного, нередко чёрного фона с многоцветьем вышивок и аппликаций. Фоном служит сукно – долганы издавна покрывают им меховые шапки и шубы; вышивку выполняют цветными нитями и бисером, аппликацию – полосками разноцветной ткани.

«Аристократка тундры»

Нетрудно представить себе, как торжественно выглядит одежда долган большую часть года, когда Таймыр и Якутия покрыты снегом. Но и коротким арктическим летом среди зелёной травы и белой пушицы она тоже смотрится очень эффектно.

Саскылахские мастерицы. Анабарский улус, Якутия

На этой фотографии мы видим долганок в парках, сшитых собственными руками. Это мастерицы из Саскылаха – районного центра Анабарского (долгано-эвенкийского) улуса Якутии. В середине Л.Е. Алексеева, учительница здешней школы, а вокруг её ученицы, бывшие и нынешние, те, кому Лидия Егоровна на протяжении многих лет передаёт секреты традиционного долганского рукоделия. 

Фотографию анабарских мастериц мне прислала Аана Зверева, народный художник Республики Саха (Якутия). Недавно в Москве, в Музее Востока, проходила выставка её работ. На стенах музейных залов были развешены ковры и панно, а в витринах, кроме одной, размещены выполненные Ааной реплики старинной одежды якутов. В той же витрине, что стояла чуть в стороне, лежали книги о народном искусстве Севера, автором которых является А.Н. Зверева. В 2013 году Аана Николаевна побывала у якутских долган, познакомилась с местными швеями и вышивальщицами, и в результате в Санкт-Петербурге вышел из печати её альбом «Элдэн Сухума. Декоративно-прикладное искусство долган Анабара».

А.Н. Зверева с жительницами Саскылаха А.И. Кылтасовой и Е.Ф. Туприной

Художник всегда остается художником, даже когда берётся за работу искусствоведа, и поэтому из поездки на север своей республики Зверева привезла в Якутск не только материалы для новой публикации, но также идею создания нового настенного ковра. Назвала его Аана «Земля Анабар».

А.Н. Зверева. Ковёр «Земля Анабара»

Используя разные технические приёмы, разные материалы – ткань, бисер, цветные нити, латунь, – изображая солнце и луну, оленей и чумы в глубоко архаичной манере, так, как когда-то изображали их долганы, Аана Зверева погружает зрителя в таинственный мир традиционных религиозных представлений народов Арктики. О том, что перед нами персонажи, пришедшие из далёкого прошлого, свидетельствует также перечёркнутый остроконечными линиями овал в центре композиции. Это изображение шаманского бубна и магических стрел, которыми, как считалось, был вооружён «избранник духов». Подобные символы можно увидеть в этнографических музеях на чехлах, в которых в XVIII-XIX веках хранили свои бубны шаманы – долганские, нганасанские, эвенкийские. 

Каждый из нас по-своему воспринимает произведения искусства. Для меня ковёр «Земля Анабар» – напоминание о многовековой истории долган. Подчеркну – «многовековой», а не только той, которую нам удаётся проследить лишь с XVII века. Долганская этническая общность, начавшая формироваться в эту эпоху, – сумма многих слагаемых, у каждого из которых была своя длительная история. Став единым народом, долганы не вычеркнули из памяти древние верования своих разноязычных предков и сумели объединить воедино традиции тунгусов и самодийцев, якутов и русских. Не по этой ли причине долганская культура стала ярким феноменом, а её носители заслужили право именоваться «аристократами тундры»?   

«Северное сияние»

Вернёмся к фотографии долганок, сидящих в цветах и травах летней анабарской тундры. На парках двух женщин, крайних справа, хорошо виден узор, который включает в себя крупную, изломанную линию. Точно такой же рисунок мы видим на одежде симпатичных девушек из Дудинки, участниц фестиваля народного искусства.   

«Мы живём на Таймыре, в Дудинке»

Многоцветная, зигзагообразная линия – один из самых характерных мотивов долганского орнамента. Где бы ни жили долганы, на берегу Енисея или в Якутии, на подолах их женских парок всегда присутствует этот яркий, ритмичный, притягивающий взгляд узор. Таймырские мастерицы, с которыми мне приходилось беседовать в середине 1980-х годов, называли его «северное сияние». Эту информацию подтверждает и А.Н. Зверева, побывавшая у долган Анабара уже в настоящее время. По-долгански северное сияние «элдэн сухума». Два этих слова, как, возможно, отметил читатель, присутствуют в названии альбома, составленного Ааной Николаевной после поездки в Анабарский улус. Среди иллюстраций, помещенных в нём, есть фотография фрагмента одной из парок с узором элдэн сухума. Выполнен он из бисера, а вышивка бисером – весьма трудоёмкий процесс.

Фрагмент парки с узором «северное сияние». Вышивка бисером

Зверева, будучи искусной вышивальщицей, знает об этом как никто другой. Наблюдая за работой долганских мастериц, она восхищается их «выдержкой и упорством», пишет, что «женщины как будто намерено стремятся не упростить, а усложнить свою задачу». Проявляется это в тщательном подборе бисера по цвету, в многообразии орнаментальных мотивов и композиционных решений. 

Наряду с вышивкой бисером, цветными нитями, подшейным оленьим волосом, наряду с аппликацией, долганки издавна владеют ещё одной техникой украшения изделий из «мягких материалов». Я имею в виду искусство создания меховой мозаики – искусство, возможно, ещё более сложное, чем вышивка и аппликация. 

Снова обратимся к альбому Ааны Зверевой. Автор рассказывает на его страницах о том, как мастерица вначале тщательно выбирает кусочки оленьего, песцового, лисьего меха, хорошо сочетающиеся по цвету, фактуре, характеру ворса. Затем вырезает из них детали будущего узора и сшивает их друг с другом сухожильными или цветными нитями. В последнем случае, когда шов состоит из ярких цветных ниток, он тоже становится компонентом декора, дополняя его звучными цветовыми сочетаниями.

Нередко долганские вышивальщицы, создавая меховую мозаику, не ограничиваются включением в неё цветных нитей и дополняют композицию небольшими вставками разноцветного сукна. Это могут быть синие, красные, зелёные лоскутки, как, например, на коврике из оленьего меха, фотография которого помещена в альбоме «Элдэн Сухума…».

Фрагмент коврика с «шахматным узором». Меховая мозаика

Каким образом закреплялись суконные лоскутки на меховых изделиях? Какие новые штрихи вносили в их художественный облик? Вот что рассказывает об этом другая исследовательница декоративно-прикладного искусства долган – московский искусствовед Н.И. Каплан. «Нужно было для каждого кусочка ткани проделать шильцем крохотную дырочку в мездре, вдеть туда лоскуток с лицевой стороны и тщательно закрепить его с тыльной. В результате получался эффект как бы природной инкрустации: орнамент выглядел так, как будто штрихи красного и синего цвета сами собой образовались в оленьей шкуре». 

Специалисты по народному искусству северян не раз обращали внимание на различия в орнаментальных мотивах, выполненных в техниках вышивки бисером и меховой мозаики. В последнем случае узор был более лаконичным. Как пишет А.Н. Зверева, преобладали в нём простейшие геометрические фигуры – прямоугольник, квадрат, ромб, расположенные в строгом, шахматном порядке. Однако какими бы ни были по своей конфигурации долганские орнаментальные мотивы, у них всегда был определённый смысл, вполне конкретное содержание. Как практически у всех народов мира, орнамент у долган имел магическое, охранительное значение и нёс в себе разностороннюю информацию о владельцах шапок, шуб, унтов. 

Создание декоративных узоров – один из трудовых процессов, с помощью которого люди с давних времён реализовывали свои эстетические потребности. Его обычно сравнивают с изобразительным искусством, но рискну предположить, что повторяемость и ритмичность орнаментальных мотивов имеют нечто общее и с поэтическим творчеством.

Долганская поэзия и проза

Народная поэзия у долган была неотделима от музыки и пения, а значит, ритм и многократные повторы играли в ней важную роль. Сюжеты музыкально-поэтических произведений были столь же многообразными, как узоры на национальной долганской одежде. По наблюдениям этнографов, ещё в относительно недавнем прошлом у долган бытовали эпические сказания олонгко, песни-соревнования женихов, «песни парня», «песни девушки», «личные песни», которые мог сочинить для себя любой человек в любом возрасте. 

Время неумолимо изменяет культуру, уходят в небытие одни её пласты, на смену им приходят другие. Во второй половине ХХ века у долган стала формироваться современная поэзия. У истоков её стояла Евдокия Егоровна Аксёнова (1936–1995) – Огдо, Огдуо, Дуся, как называли её на Таймыре. Огдо родилась в стойбище охотников и оленеводов. После школы заведовала «красным чумом» в Хатанге, а затем долгое время была редактором Таймырского национального радиовещания. В 1973 году вышла из печати первая поэтическая книжка Аксёновой (всего же таких публикаций было у неё шесть), а в 1976 году её приняли в Союз советских писателей. Мне повезло: я был знаком с Евдокией Егоровной и храню о ней самые тёплые воспоминания.

Поэт Е.Е. Аксёнова

Аксёнова завораживала своей искренностью, непосредственностью, добротой. Общаться с ней было необычайно легко. Такими же светлыми и нежными были её стихи. Приведу два коротких отрывка из стихотворений Огдо, переведённых с долганского Леонидом Яхвиным. 

Есть у долган такой обычай:
Делиться первою добычей.
Запомни, мальчик!
Дай гостью лучший из кусков.
Второй кусок – для стариков.
Запомни, мальчик!
Поверье древнее гласит:
Удача у того гостит,
Кто от людей её не прячет.
Запомни, мальчик!…

Это были строки из стихотворения «Первая добыча», следующий фрагмент из стихотворения «Весна». 

Бараксан, весна-красна,
Очертила светлый круг,
Пробудила ото сна
Всё дремавшее вокруг.
На мехах у ездоков
Стынуть иней перестал.
На руках у облаков
Спит Полярная звезда… 

Евдокия Егоровна была человеком удивительно скромным. Во время наших встреч в Дудинке и Москве она рассказывала об обычаях своего народа, вспоминала родителей, друзей детства и только случайно и отнюдь не от неё самой я узнал, что Аксёнова была инициатором создания долганской письменности и одним из авторов первого букваря для долганских ребятишек и первого словаря языка долган. 

Если с именем Огдо Аксёновой связано появление современной долганской поэзии, то родоначальником долганской прозы стоял другой коренной житель Таймыра – Николай Анисимович Попов (1929–2009). Его детство тоже прошло в тундре и школе-интернате. Потом были Игарское педучилище, Ленинградский педагогический институт (факультет народов Севера), Красноярская высшая партийная школа. С 1960-х годов главным местом работы Николая Попова стала Дудинка – Таймырское радио и газета «Советский Таймыр». 

Попов и Аксёнова внешне заметно отличались друг от друга. Невысокая, подвижная Евдокия Егоровна и статный, немногословный Николай Анисимович. По-разному сложились и творческие судьбы основоположников современной долганской литературы. Свои рассказы и повести Попов писал не только на долганском, но и на русском языке. Первая книга писателя увидела свет лишь в 1989 году, когда её автор был уже далеко не молод. Но было, несомненно, и много общего, что объединяло Аксёнову и Попова. Общим, в первую очередь, было стремление обогатить духовную культуру своего небольшого народа. У Евдокии Егоровны это нашло выражение в работе над словарями и учебниками, у Николая Анисимовича – в переводе на долганский сказок Пушкина. В 1990-х годах Попов поставил перед собой ещё одну большую задачу: перевести на язык долган Библию. На рубеже нового века были опубликованы его переводы на долганский «Евангелия от Марка», «Евангелия от Луки», ряда других библейских текстов. 

В последние годы жизни Н.А. Попов всё чаще обращался к истории своего народа в наиболее трудные для долган времена коллективизации и Великой Отечественной войны. Уже после смерти писателя увидела свет книга «По пяти рекам Авама», в которой Николай Анисимович делился с читателем раздумьями о прошлом и настоящем своих соплеменников, с тревогой и надеждой всматривался в их будущее.

Последняя книга писателя Н.А. Попова

Тревога и надежда – чувства, которые испытывают сегодня многие из нас. Но каким бы сложным ни был наш сегодняшний день, мы не должны забывать о культуре народов Крайнего Севера, живущих на протяжении столетий в экстремально тяжёлых условиях. Сохранить её лучшие черты – задача, важная не только для самих северян. Она важна для современного урбанизированного сообщества, утратившего связь с природой и ручными ремеслами с их вековыми художественными традициями. О том, что практически забыто современной городской цивилизацией, но сохранено коренными жителями высоких широт, напоминает нам яркая мозаика долганской культуры, сложившейся в результате взаимодействия аборигенных народов Арктики и русского народа.

***

Михаил Бронштейн, кандидат исторических наук, главный научный сотрудник Государственного музея Востока, специально для GoArctic

Фотографии предоставлены А.Н. Зверевой и Государственным музеем Востока.

Литература: 

1. Аксёнова Е.Е. Бараксан. Красноярск, 1973

2. Зверева А.Н. Элдэн Сухума. Декоративно-прикладное искусство долган Анабара. СПб, 2013

3. Каплан Н.И. Народное декоративно-прикладное искусство Крайнего Севера и Дальнего Востока. М., 1980

4. Попов Н.А. По пяти рекам Авама. СПб., 2009

5. Тюркские народы Восточной Сибири. М., 2008