С ружьём на север. Охота на Шпицбергене в XIX веке. Часть II

Охота медведя и охота на медведя 

Но самая опасная и одновременно интересная охота в Арктике – на медведей, которая в XIX веке проходила, в основном, в Гренландии и на Шпицбергене.

Моров относит полярного или белого медведя к «самым большим мясоедным животным на земле», что не удивительно: отдельные экземпляры белого медведя достигают 700 кг. «Король Арктики» питается, в основном, одними тюленями и моржами. Медведь не боится даже громадного моржа, когда встречается с ними на земле. Нередко он бросается к нему на спину с ловкостью, которую в нём трудно заподозрить при его наружности, и одолевает врага тремя-четырьмя ударами. Это довольно удивительно, учитывая, что добыча втрое тяжелее его самого. Впрочем, медведю редко когда доводится найти одинокого моржа; с целым же стадом ему не справиться. Конечно, медведь довольно хитёр – нападает преимущественно на молодых животных, не имеющих такого чуткого носа, как у взрослых моржей.

Что касается охоты на тюленей, то они моржу тоже достаются нелегко, хотя и гораздо слабее его. В воде косолапый за тюленем не угонится. В море же тюлень даже позволяет себе поиздеваться над белым исполином: ловкое ластоногое плавает вокруг медведя и погружается на глубину в то мгновение, когда хищник собирается на него напасть. Конечно, другое дело, если медведю удаётся застать тюленя, спящим на льду. Но именно поэтому последние, можно сказать, спят с «открытыми» глазами на самом краю льдины, чтобы немедленно соскользнуть в море при появлении опасности. Довольно малоизвестный факт: спящий тюлень открывает глаза каждые пять минут. Проснувшись, животное быстро оглядывается вокруг, будто удостоверяясь, не грозит ли какая опасность, нет ли поблизости белого медведя, и сейчас же засыпает, чтобы через пять минут пробудиться снова… Можно подумать, что это осмысленные меры безопасности, но так ведут себя морские звери, согласно врожденному рефлексу, которые выработался на протяжении многих поколений у их предков под влиянием своеобразных условий Арктики.

Тем не менее, медведю удаётся перехитрить тюленя благодаря чрезвычайно острому зрению и ещё более острому обонянию, которым одарила его природа… Заметив стадо тюленей на льдине, медведь старается подойти к добыче с подветренной стороны, а затем, нырнув, плывёт в сторону предстоящей охоты. Плавает он очень осторожно, стараясь как можно меньше возмущать поверхность воды. При этом медведь высовывает только конец морды, между тем как остальное тело погружено в воду. Если хитрость удаётся, зверь начинает буквально трясти льдину... Перепуганные ластоногие немедленно бросаются в воду. Большая часть из них спасается, но первый упавший воду, как правило, становится жертвой хищника. Таким образом, тюлени, моржи и белые медведи беспрерывно ведут войну, в которой, однако полярный медведь всегда одерживает верх. Моров полагает, что именно по этой причине редко встречаются «тощие» экземпляры этого животного; обыкновенно один медведь доставляет 12-15 пудов жира.

О любви белого медведя к своим детям рассказывают трогательные истории. И, наоборот, кажется, что детёныши вовсе не питают особенной склонности к родителям, как это видно из следующего примера.

Один англичанин, охотившийся на Шпицбергене в 1860 году, вспоминал, что он с товарищами нашёл на ледяном берегу двух громадных медведей с двумя детёнышами. «Мы немедленно стали охотиться за ними, – пишет британец. – Белый медведь редко идёт на человека, если не ранен и имеет какое-нибудь средство спасения. Оттого четыре медведя пустились бежать от нас. Во льду же, где мы находились, было множество трещин и расселин, отчасти столь широких, что оба молодых медведя лишь с трудом могли перебраться через них. Вследствие этого, мы всё более приближались к животным и уже полагали, что нам удастся овладеть добычей, но внезапно оба больших медведя, опередившие молодых на довольно порядочное расстояние, возвратились, чтобы защитить детенышей». Англичанин описывает незабываемое зрелище, как самец и самка помогали своему потомству перебраться через более широкие трещины, через которыё детёнышей просто перетаскивали. Разумеется, это задержало взрослых животных, и люди успели подойти к ним настолько, чтобы не промахнуться.

Вдруг, около особенно широкой трещины, самец внезапно остановился, как бы поджидая охотников. После первого же выстрела, который, казалось, не причинил косолапому не малейшего вреда, медведь встал на задние лапы и пошёл на людей со страшным рёвом. К счастью, англичане были хорошо вооружены… Сделав ещё по 10-12 выстрелов, они уложили исполина на лед. Остальные медведи успели ускользнуть.

Охотник добавляет, что им удалось подстрелить очень крупный экземпляр: одна только шкура весила 40 кг, а сала он дал по крайне мере в шесть раз больше, чем обыкновенный медведь!

Переночевав под открытым небом в спальниках, охотники решили выйти на след беглецов. Действительно, вскоре они заметили медведицу, которая сразу стала осматриваться – не поможет ли ей «супруг». Убедившись, что его нет, животное бросилось бежать. Впрочем, медведица скоро вернулась, так как её малыши, как и прежде, застревали в трещинах.

Застрелив хищника, англичане решили оставить в живых малышей. Чтобы зверята не разбежались по Арктике, им связали задние лапы. Впрочем, связанные медвежата умудрялись кусать и царапать друг друга, из чего охотники сделали вывод, что братской любви между ними не было.

Затем возникла следующая проблема: как доставить непослушный молодняк на корабль? Охотники решили её весьма оригинальным способом: сняли с медведицы шкуру, затащили на нее детенышей и, как на санях, доставили медвежат к корабельному трапу. «Мы намеревались приручить медвежат, – признаётся охотник, – или, по крайней мере, живьём довести до Англии. Последнее нам удалось, но сделать их ручными мы не могли: оба медвежонка ежедневно становились всё более свирепыми и опасными, почему нам через несколько времени нужно было держать каждого в отдельной клетке, чтобы они не растерзали друг друга. Коротко сказать, поведение этих двух зверей вполне убедило нас, что полярного медведя никак нельзя приручить, даже если он находится в человеческом обществе с самой молодости».

Случай на льдине 

Ссылаясь на свидетельства других охотников, Моров считает, что, хотя белый медведь гораздо крупнее обыкновенного, он не очень опасен: «оттого эскимосы со своим плохим оружием идут против него». Впрочем, и при этой охоте нужны опыт и осмотрительность. Не умея владеть оружием, лучше на этого полярного зверя вообще не идти. Моров приводит один случай, имевший место на Шпицбергене в 1859 году, когда на архипелаг прибыло датское китобойное судно…

Чтобы освежевать более чем сотню тюленьих туш, команде пришлось покинуть борт судна и провести несколько дней на берегу. Надзор за кораблём был поручен старшему матросу и шести его помощникам…

Однажды на плавучей льдине неподалёку от шхуны показался медведь, объедавший остатки тюленя. Конечно, это привлекло к себе внимание, и молодые матросы решили поохотиться на исполина. Старший матрос сразу предостерёг их, но его не послушали: все шестеро матросов, вооружившись пистолетами, ружьями и копьями, сели в шлюпку, намереваясь подойти к льдине поближе. Казалось медведь, не обращал на непрошенных гостей никакого внимания: он продолжал раздирать тушу тюленя, при этом аппетитно чавкая, чем ещё больше усыпил бдительность людей. Обойдя льдину кругом, матросы с громкими криками выскочили на льдину. 

«Уже одно это было крайне неосторожно, – заключает Моров, – так как опытные охотники, вступая в бой с таким громадным животным, никогда не оставляют своей лодки без присмотра; ещё более выказалась неосторожность молодых людей, когда они без всякого порядка выстрелили в медведя, не приблизившись к нему достаточно, чтобы наверняка не промахнуться. Выстрелы эти были неудачны и только раздражали животное, которое со страшным рёвом полезло на своих врагов. Один из матросов поднял копьё, намереваясь вонзить его медведю в зев, но животное ударом лапы переломило оружие, а вторым умертвило смельчака. Такая безуспешность нападения привела всех в смятение, почему все, потеряв голову, пустились бежать к лодке».

Разумеется медведь побежал за людьми… Лишь четверым удалось добежать до шлюпки, пятый же сделался жертвой разъярённого зверя. Впрочем, на этом история не закончилась: когда четверо стали лихорадочно грести к кораблю, медведь бросился в воду и поплыл за охотниками. В несколько минут он добрался до лодки и плыл, цепляясь за весла. Матросы стали бить животное веслами, но что такое для белого медведя несколько ударов деревянными палками!

Затем медведь стал цеплять лапами борт… Если бы ему удалось зацепиться за планширь когтями, люди погибли бы. Однако один из матросов выхватил из-за пояса топор и сильным ударом поранил медведю лапу. Медведь заревел и отплыл на несколько метров от лодки. Казалось, бой закончен; однако лодка раскачалась, и четверка незадачливых охотников, потеряв равновесие, упала в море. В итоге до берега добрался только один матрос… «Вот какой плачевный исход может иметь подобная охота, за которую принимаются без надлежащих потребностей», – заключает свой рассказ Моров.

                                                     Охота на оленей

Продолжая рассказ об охоте на Шпицбергене, Моров добавляет, что ещё стоит обратить внимание на оленей, которые обычно встречаются на архипелаге стадами в 15-20 экземпляров. Хотя на севере Норвегии встречаются более крупные особи, но шпицбергенские олени превосходят своих соратников красотою форм, ловкостью и быстротой. На Шпицбергене олени обитают во множестве мелких долин и защищённых от ветра ущельях, где, по крайней мере летом, есть пища. Земля архипелага покрыта достаточным количеством мха, чтобы прокормить северных оленей. Впрочем, зимой, то есть девять месяцев в году, этим красивым животным приходится голодать, потому что земля повсюду покрыта толстым слоем снега. Оттого олени, убитые в конце июня, мало ценятся охотниками. По словам Морова, они состоят только из кожи и костей, и вовсе не годятся для употребления в пищу. Совсем другое дело месяца через полтора. Например, олени, убитые в середине августа, нередко покрыты слоем жира толщиной в 7 см, и тогда они могли бы украсить какой-нибудь павильон сельскохозяйственной выставки.

Летом на архипелаге растёт хороший и питательный мох. Поэтому олень в очень короткое время набирает огромное количество жира, без которого было бы невозможно перенести полярную зиму. Действительно, в течение зимы животное должно пользоваться, так сказать, запасом, собранным в продолжение короткого лета. «Такое откормившееся животное доставляет превосходное, вкусное мясо, – продолжает Моров, –которое, однако, должно быть сварено или сжарено совершенно свежее, пока ещё тёплое. Если же мясо застыло, то оно получает особенно неприятный вкус».

В отличие от медвежьей и моржовой охоты, промысел на оленя не представляет никакой опасности. В сравнением с последними он не более, чем детская забава. Отчасти в этом виноваты сами олени, которые, зная, что они быстроноги, нисколько не беспокоятся приближением людей, особенно если охотники подходят с подветренной стороны. Бывает, что олени даже не пугаются выстрела, принимая его за растрескивание льда, которое действительно похоже на выстрел. Один английский охотник рассказывал, как он однажды встретил небольшое стадо в пять голов и застрелил своей четырёхствольной винтовкой четверых оленей. При этом пятый не убежал, а стал обнюхивать павших товарищей. Разумеется, охотник воспользовался этим и перезарядил ружьё…                                                                                                    

При одной охоте разогнали многочисленное стадо оленей. Одно из животных убежало в небольшую долину, где обильно рос мох. Олень тут же принялся за этот мох... Преследовавший его охотник немедленно выстрелил и попал в переднюю ногу. Животное побежало на трёх ногах, но внезапно встало, оглянулось и снова принялось жевать, как ни в чём не бывало. Конечно, охотник подошёл к оленю с подветренной стороны и убил его вторым выстрелом. Одним словом, если олени ничем не напуганы, охотнику очень легко их подстрелить. Это обстоятельство ещё связано с тем, что олени большей частью обитают внутри архипелага, в самых отдалённых долинах, куда редко заходят люди. От этого олени «не знают» человека и не опасаются его. Другое дело, если олени видят полярного медведя. Обычно они тут же срываются и убегают, так как медведь тоже бегает достаточно скоро. Впрочем, белому медведю всё равно не угнаться за оленем; он догонит разве что какой-нибудь старый «экземпляр», который отбился от товарищей.

В конце статьи Моров замечает, что он упомянул важнейших животных, на которых охотятся на Шпицбергене. Четвёртым (после моржа, тюленя и медведя) следовало бы назвать песца, который тоже обитает на архипелаге. Однако охота на него слишком затруднительна в виду того, что он водится, как правило, в глубине острова, куда редко кто отваживается проникать. 

                                         Вопрос первооткрытия архипелага

Отвечая на предполагаемый вопрос: неужели на Шпицбергене никто не живёт? ведь в гораздо более холодной Гренландии есть колонии, – Моров сообщает, что зима на Шпицбергене суровее, так как Гольфстрим проходит мимо этого полярного архипелага. «Ныне (в 1866-м году – А.Е.), – продолжает он, – на Шпицбергене не живёт ни одного человека, хотя несколько столетий тому назад было иначе».

Далее автор статьи уходит в историческое прошлое архипелага… Впрочем, Моров ошибается, называя первооткрывателем Шпицбергена Хью Уиллоби, отправившегося в 1553 году вместе с Ченслором на поиски Северо-Восточного прохода из Европы в Китай. Вопрос об этой земле занимал мореплавателей ещё в XVIII веке. В то время англичанин Томас Идж доказывал, что Уиллоуби открыл Шпицберген. В настоящее время господствует мнение, что спутник Ченслора видел Гусиный полуостров Новой Земли. Это соответствует сообщаемой Уиллоуби широте открытой им земли. В XIX веке Норденшёльд выразил мнение, что виденная Уиллоуби земля была островом Колгуевым…

«Вторым» первооткрывателем Шпицбергена Моров называет Баренца, хотя, по-видимому, знаменитый голландец и был первым человеком, высадившимся на этом арктическом архипелаге: по крайней мере, доподлинно известно, что 10 июня 1596 года Баренц высадился на одном из островов Шпицбергена – Медвежьем.

К слову сказать, проблеме открытия Шпицбергена посвящено немало научных трудов и статей. Например, Вадим Старков, возглавлявший Шпицбергенскую археологическую экспедицию, полагал, что поморы освоили арктический архипелаг на полвека раньше Баренца. Впрочем, норвежских учёных исследования российского коллеги не впечатлили; они остались при своём мнении: поморы попали на остров не ранее начала XVIII века. Ближе всего к проблеме открытия Шпицбергена подошёл польский археолог Марек Ясинский, заявивший следующее: «Археология Шпицбергена оказалась в особой ситуации, когда исследовательские проблемы связаны с другими вопросами, которые напрямую не связаны с исследовательскими целями».

Господин Ясинский имел в виду, что большая политика пока мешает учёным непредвзято работать на этом некогда спорном архипелаге. Быть может, Шпицбергену не хватает какой-нибудь сторонней (нейтральной) экспедиции, каковой, например, в своё время явилась для Эквадора экспедиция Тура Хейердала, приехавшего искать на Галапагосских островах следы их первооткрывателей.

Город-утопия за полярным кругом

Моров пишет, что Баренц и его спутники были поражены обилием китов вблизи Шпицбергена. Голландцы принялись тотчас охотиться на гигантских млекопитающих и в итоге битком набили ворванью трюмы своих кораблей. Доставленные в Голландию сведения произвели столь глубокое впечатление на судовладельцев, что уже в следующем году многие китоловы отправились к водам полярного архипелага, чтобы также обогатиться. Успех этого предприятия превзошёл все ожидания, вследствие чего в «северное Ледовитое море» потянулись и другие голландские китобои. Наконец, в одном из глубоких заливов северо-западной части Шпицбергена была учреждена голландская колония, названная Смеренбургом, т.е. Сальным городом (smerr-ворвань и burg - город). В XVII веке это было одно из самых северных европейских поселений. Впрочем, всё население этого приполярного города состояло из нескольких салотопень и дюжины домов, где отдыхали китобои. К концу XIX века Смеренбург оживился и превратился в своеобразный город-утопию за полярным кругом. Вот как описывал это чудо света Фритьоф Нансен: «Здесь был целый город с киосками и улицами. Около десяти тысяч человек жили тут летом, терпя шум шатров, масляных котлов, игровых залов, кузниц, мастерских, торговцев и танцевальных залов. Вдоль этого плоского пляжа всегда плывёт множество судов с моряками, только что пришедшими с захватывающей охоты на китов. Здесь же женщины разных цветов и рас сами охотились на сих статных мужчин».

Китобойная база на Шпицбергене. Художник Корнелис де Манн.1639 г.

Нансен верно подметил, что Смеренбург бурлил только летом. Осенью жители города дружно покидали Шпицберген, так как зимовать здесь было невозможно, да и незачем. Через восемь месяцев они возвращались на остров со свежими запасами, и гостиница снова гостеприимно распахивала свои двери для китобоев.

Успех голландцев попробовали повторить англичане, основавшие на Шпицбергене Фрихавен – Свободную гавань. Однако, несмотря на все усилия, привлечь поселенцев в «Свободный» город за полярным кругом не удалось. Моров сообщает, что это сильно раздражало британское правительство, которое основательно поиздержалось с этой колонией. Поэтому оно пообещало своим приговорённым к смерти преступникам полное прощение, если те согласятся провести год на Шпицбергене. Но это не помогло, потому что, прибыв на архипелаг, преступники соглашались лучше умереть на виселице, чем жить на этом ледяном и угрюмом острове.

Со своей стороны Моров приводит случаи, когда матросы с разбившихся судов спасались на острове, проводили там зиму и только на следующий год попадали на прибывшие летом корабли. Здесь уместно напомнить, что самый известный такой случай произошёл в правление Елизаветы Петровны, когда четверо русских были вынуждены зимовать на Шпицбергене целых шесть лет (с 1743 по 1749 гг.), после чего трое из них благополучно вернулись в Архангельск. 

Итак, если сравнить времена, когда Моров писал статью для «Нивы» (в 1860-е гг.) и нынешнее состояние Шпицбергена, можно сделать вывод, что население архипелага за 160 лет значительно увеличилось. Сейчас на архипелаге проживает около 2600 человек. Впрочем, эти данные касаются летнего сезона; осенью же большинство островитян, как и в старые времена, перебираются на материк.

Что касается медведей, то на острове их обитает около трёх тысяч. То есть хищников здесь больше, чем людей. Кстати, именно из-за обилия белых медведей Шпицберген стал единственным местом в мире, где официально нельзя умирать. Это закон ещё называют «Запретом на смерть»… В самом деле: если вы захотите, умереть на Шпицбергене, то с удивлением обнаружите, что это не самое подходящее для такого мероприятия место: на архипелаге нет открытого для захоронений кладбища. Дело в том, что в условиях вечной мерзлоты тело не разлагается, а значит, могилы будут постоянно разрывать медведи, что весьма опасно для жителей посёлков. Существует и вторая причина: в неразложившимся теле сохраняются вирусы, что было недавно доказано канадским исследователем Оуэном Битти, изучившим тела трёх спутников Франклина, покоившихся подо льдом почти полтора столетия.

Автор: А.Ю. Епатко,  ст. научный сотрудник Государственного Русского музея.