Кино, от которого хочешь приехать в Арктику

Фото: Андрей Пронин / GeoPhoto

В предыдущем материале мы рассуждали о незаменимой роли отечественного кинематографа в благом деле заселения и, соответственно, освоения бескрайних просторов великой нашей страны. Вспоминали наработки времён СССР и поднимали на поверхность накопленный, но, увы, забытый опыт. Сегодня же я предлагаю перейти к более предметным вещам: где снимать кино и о чём. Вопрос «как снимать?» мы опустим, разумно относя его к сугубо технологическим – тут профессионалам видней, их прерогатива. Из двух заявленных вопросов первый, как ни странно, оказывается самым важным.

Где снимать? 

Целевые места действия, локации, как сейчас принято говорить, в наше информационно насыщенное время всегда будут иметь важнейшее значение. Поверят зрители картинке или нет, свяжут ли её с заявленной в сценарии локацией и не обманутся ли позже, уже в реальной жизни попав с чемоданом или рюкзаком на место кинематографического действия?

Обманывать опасно. Это в социальных сетях можно отстранённо обсуждать псевдореалии экзотики, на тысячи километров удалённой от мест обитания пользователей: они не собираются ехать и проверять… При работе с нашей целевой аудиторией возможный самообман нужно изначально сводить к минимуму. Сибирь должна оказаться Сибирью, Арктика – Арктикой.

На деле же происходит обратное. Вот один пример: живёт в Красноярском крае мой коллега, известный писатель Александр Бушков, автор, в том числе, нашумевшего цикла «Пиранья», имеющего две экранизации. Фильм «Охота на пиранью» снимался 48 дней. Группа работала в республике Карелия, в окрестностях города Беломорска на озере Плотничьем, где снималась «сибирская тайга», непосредственно сама охота, а также несколько городских сцен. Подводные съёмки проходили в Москве. Остальное время киногруппа провела в тёплой и уютной Белоруссии, где под Минском была выстроена «таёжная заимка». Кинематографическое поселение сразу стало местной достопримечательностью. Получилось красиво, но фальшиво. Никто из сибиряков фильму не поверил. Сразу было видно, что на экране точно не Сибирь.

Особенностью карельской тайги являются озёрно-лесные ландшафты, господство сосновых лесов с большой примесью ели, берёзы, осины. В характерном, легко узнаваемом пересечённом рельефе сосновые леса разных типов чередуются с болотами, образуя весьма своеобразные пространственные сочетания. Там много ельников, лишайников, камня, небольших озёр и речек с каменистыми берегами. Особый рельеф и грунт. Формально и в Карелии – тайга, но она тёплая, европейская, что ли. Зрители Москвы и северо-западной части России, традиционно часто бывающие в Карелии, узнают знакомые места.

Сибирская тайга, даже в суровой северной части, тоже может очаровывать, но она – другая. В Западной Сибири она состоит из темнохвойной сибирской пихты и обширных кедрачей. Везде густой подлесок из мелколиственных и ягодных кустарников... В Восточной Сибири, то есть сразу за Енисеем, ввиду возвышенности рельефа тайга вообще другая. Чувствуется влияние вечной мерзлоты. Основной лесообразующей породой здесь становится лиственница. Она повсюду. Сибирская тайга и лесотундра – затерянный лесной мир, где никогда не бывает человек. На огромных территориях таится нечто загадочное, непознанное и опасное. Поверьте, это чувствуется сразу. Ну какая Карелия…

Однако наш киношник в принципе не пересекает Уральские горы. И создаёт халтуру. Новая экранизация «Угрюм-реки» снималась на Урале, в Белоруссии, Суздале, Кинешме, Москве и Подмосковье. Максимальное приближение к книге – съёмки под Красноярском, где были сняты завораживающие по красоте кадры пролётов дрона над рекой Маной и реальной тайгой. Ну и всё, хватит, здравствуй, Минск. В итоге – дорого-богато и полный провал в прокате. Не поверил зритель.

И это при том, что Угрюм-река – это не абстракция, а впадающая в Енисей величественная Нижняя Тунгуска, где автор книги набрался в экспедиции ярких впечатлений, а позже дополнил текст впечатлениями ленскими. Казалось бы, в чём проблема? Поезжайте и снимите эту мощь и красоту, а не речку на материке. Я не раз говорил на эту тему с кинематографистами и вот какие объяснения услышал: далеко, сложно в организационном плане, долго, дорого, нет гостиниц, связи… Поэтому «да прекращайте, прекрасно снимем в Подмосковье и в павильонах, не отличите!». Нет, отличим.

Ещё один пример – приключенческий сериал «Игра на выживание», там тоже есть чащобы, горы и таёжные реки. Снят он в солнечной Абхазии. Озеро Байкал, ничтоже сумняшеся, лихо сделали из Чёрного моря. Скажите, Абхазия это рядом с Москвой? Что там в горах с комфортабельными гостиницами, надёжной логистикой, качественной связью и интернетом? Насколько легко решать организационные вопросы по размещению и материальному обеспечению большой киногруппы? Для всех, кто представляет себе абхазские реалии, ответ будет очевидным: дело не только в удалённости. Просто там теплей.

Снимать Арктику – в Арктике

Не секрет, что большое число кино- и телефильмов, как и сериалов, снимается с государственным участием, часто на деньги госкорпораций, нередко и полностью с бюджетным финансированием. И если мы говорим о госзаказе на пропаганду Севера с жёстко установленным целеполаганием и святым правилом «кто платит – тот и заказывает музыку», то первым делом нужно регламентом запретить снимать Сибирь в Белоруссии, а Арктику – в павильонах. Иначе будет так: деньги немалые выделят, а поводы снять натуру где-нибудь поближе найдутся.

Сказанное не означает, что Карелию, Кольский полуостров и город Мурманск следует оградить от излишнего внимания кинематографистов. Ничего подобного. Там нужно снимать, только не удобненькие подмены, а ленты именно про эти замечательные места, что будет прямо указано в сценарии. Тем более, что сюжетные перспективы территории огромны, ниже мы вернёмся к «карело-кольской» теме.

По инфраструктуре, транспорту и связи. В советское время страха выезжать на дальнюю натуру было меньше, как мне кажется. Основные видовые кадры уже упоминавшегося в первой части статьи фильма «Девчата» были честно отсняты в леспромхозе Северного Урала. Представляете, какие были условия работы и быта у съёмочной группы? Никаких, чуть лучше землянки. Зимой. И лишь когда группа вдоволь наморозила носы и щёки, коллектив поехал доснимать фильм в московские павильоны. А лента, как я уже говорит, агитационное действие вполне произвела – молодые поехали на север за романтикой и длинным рублём.

Показателен пример съёмок киноленты «Последний самоед», которые происходили в заполярном рабочем посёлке Амдерма, где в те годы размещался 72-й гвардейский истребительный авиаполк. Условия суровые, ВПП на узкой песчаной косе у самого Карского моря. Группа работала в местечке, известном у местных как Чёрные скалы, я бывал там. Прямо как Белые скалы в «Бриллиантовой руке», только водичка несколько другой температуры да ветерок леденящий. Киношникам помогал весь авиаполк, что и положено делать патриотам Заполярья.

Кинолента «Злой дух Ямбуя», лидер кинопроката 1978 г., получила премию Джека Лондона за лучший художественный фильм на Первом международном кинофестивале фильмов об Арктике в г. Дьеп, Франция. Съёмки проводились на самой честной натуре – в окрестностях якутского села Иенгра. В создании фильма участвовали оленеводы совхоза «Золотинка» и настоящие эвенкийские охотники. Не будучи профессиональными артистами, все они блестяще справились с ролями активных персонажей. Ещё одной сильной стороной картины являются широкие панорамы северной тайги и интересный этнографический материал об образе жизни и мышлении эвенков... Документальный фильм о енисейском селе Бахта из цикла «Счастливые люди» набрал многие миллионы просмотров, о Бахте узнала вся страна. Раз в два года я общаюсь с жителями поселения, и до сих пор слышу знакомый сюжет – новые романтики едут и едут к ним из города, пытаясь стать своими.

Хотя и в советском «северном кинематографе» хватало халтуры. Фильм «Начальник Чукотки» сняли в Крыму, в кадре часто появляется вид из Капсельской бухты на Меганом. А ещё там же снимали «Балладу о Беринге и его друзьях» и «Море студёное». Но всё-таки эти исторические ленты агитационной нагрузки не несли.

Одним словом, правда натуры – вещь авторитетная, действенная. Приведённые выше доводы «против» могли работать ещё лет десять назад, признаю. Но не сейчас. В наше время любое мало-мальски крупное поселение имеет гостиницы, мобильную связь и авиасообщение, будь то Диксон или Певек на берегу океана, Тура на Подкаменной Тунгуске или Ванавара на Подкаменной. На Ямале с этим всё хорошо: отелей много, дорог ещё больше. В восточной части есть железная дорога, в западной – навигация по Оби. В Мурманске тем более. И везде есть кому подсказать, помочь, отвезти-привезти. Было бы желание показать правду.

Нет острого желания выезжать из столиц дальше солнечной Абхазии? Тогда государство, как требовательный заказчик, кровно заинтересованный в притоке новых кадров, должно наставить на верный путь.

 

Нужны ли легенды и мифы? 

Привлекая в агитационные союзники столь мощный инструмент, как кинематограф, мы не можем, да и не должны с излишне серьёзным лицом ставить барьеры перед хорошо показавшими себя наработками, практиками. Мало насытить ленты подходящими серьёзными смыслами, нужно ещё и удержать внимание зрителя. В том числе и с помощью горячих тем, неубиваемых сенсаций, обширной легендарики Севера – уж этого хватает во всех приполярных и заполярных регионах.

Существует некий перечень гарантированно приключенческих, таинственных, мистических будоражащих воображение тем, которые точно привлекут к ленте внимание, даже если будут затронуты вторым-третьим планом, косвенно. Пусть всё это будет, не помешает. Уверяю: мало кто из писателей, публицистов и сценаристов, пишущих о северах – от Конецкого до Куваева, – хотя бы раз не затронул их в своих текстах.

Давайте вместе вспомним для примера некоторые из таких тем, а я для подтверждения их жизнестойкости и действенности приведу в скобках названия своих книги, в которых они возникали...

• Поиск секретных береговых баз немецких «кригсмарине» – никто их не нашёл и вряд ли найдёт, но желающие искать эти базы в скалах и бухтах от Мурманской области до устья Лены не переводятся, как и новые сенсационные статьи («Остров»).

• Пропавшие самолёты с секретным грузом времён ВОВ и более поздних лет («Озеро»). Сюда же можно отнести истории утонувших судов, остовы которых и сейчас можно найти на арктическом побережье.

• Секретные лаготделения и лагкомандировки на заброшенных рудниках – крайне редко подтверждается, но слухов много до сих пор.

• Истории отшельничества всех мастей и причин, как и повороты сюжета, связанные с побегом заключённых; почему-то принято считать, что в Заполярье много мест заключения.

• А вот тем религиозного дауншифтинга, старых и вновь возникающих старобрядческих скитов и монашеских обителей («Антибункер-1») следует избегать. Сейчас идёт трудная работа по постепенному сближению церквей вплоть до совместных богослужений в одном храме, и без профессионалов лезть туда не нужно. Только навредите.

• Как же обойтись без древнейшей мифологии типа исчезнувшего на Ямале подземного народа сихиртя или множества миров в сложной эвенкийской или нганасанской мифологии («Дауншифтер»). К востоку пантеоны проще не становятся: от «келе», как собирательно называют злых чукотских духов, до «мухоморных девушек», уводящих охотников, и костяного белого медведя с восемью ногами Кочатко. Бездна мистических поворотов сюжета.

• Слава богу, мы будем избавлены от перевала Дятлова, эту неостывающую тему надёжно оседлали выживальщики и самые неугомонные конспирологи. А вот золото Колчака начали искать уже и на северах.

• И уж точно нельзя не вспомнить о Золотой Бабе, мифологическая история которой гораздо длинней её физических мытарств. Постепенно её перетаскивали всё восточнее и севернее, пока не оформилась такая версия: «боевой отряд хантов переправился через Енисей и спрятал Золотую Бабу в Путоранах». Похоже, статуй-божеств было несколько, и все они рано или поздно объявятся в Заполярье. Модная до сих пор тема.

Вот и хватит пока, профессиональный сценарист найдёт или придумает ещё столько же. 

Не хватает сериалов о Севере 

Важно помнить другое: ни один из описанных выше сценариев не должен стать основным, их роль – вспомогательная, как история из фильма «Живёт такой парень» о том, как перед войной один шофёр встретил на Чуйском тракте мистическую обнажённую девушку, попросившую его купить белой материи на платье… А перемещения героев ни в коем случае не должны упираться в безжизненные дебри, глухомани тундры и лесотундры. Даже с шикарными видами. Так мы в Заполярье даже массового туриста не привлечём, разве что одиночного авантюриста, которого потом придётся спасать силами МЧС. То есть развлечь этим можно, привлечь – нельзя.

Ведь мы хотим показать совсем другое. Не экзотику с экстремальными преодолениями, а будущее рабочее место человека. Да, на фоне, в том числе, и романтической экзотики. Нам нужно привлекать людей в посёлки Севморпути и в точки роста, обеспечивающие трек грузами, в добывающие и перерабатывающие промрайоны – именно там дефицит кадров и жителей.

Удивительное дело: граждане огромной страны гораздо лучше осведомлены о вышеперечисленных «загадках и сенсациях», нежели о реальном качестве пространства, труда и быта современных северных городов и посёлков, частенько при слове «Тарко-Сале» или «Тазовский» представляя себе лишь группу торчащих из сугробов печных труб с бредущими меж них медведями. Но как это сделать, чтобы зритель успел разглядеть и не начал зевать? Чтобы он даже в сомнениях понимал, что такое порт Певек на Чаун-Чукотке, цветастая Амдерма, промышленный Норильск и Салехард с его мамонтами?

Производственный роман – чертовски трудная задача. Комсомольских наборов на ударные стройки у нас пока нет, а уходить под заказ и контроль корпораций непродуктивно. Знаете, что будет? «Про губернатора ни слова, да и про аппараты всех уровней тоже, социалку не упоминаем, конкурентов отменяем, менеджмент – только положительный. И вообще, давайте лучше про тим-билдинг, тренинги и корпоративную культуру! Ну и про наш корпоративный КВН!».

Да уж, снять современные «Тяжёлый песок» и «Не хлебом единым» будет непросто. Хотя проект Северного Широтного Хода к этому располагает, там даже «Время вперёд-2» можно снимать, показывая прилегающие города. Вы же знаете, что несмотря на перенос сроков, работа на «трансполярке» идёт локальными силами?

Делу могут крепко помочь сериалы. Это вам не пара часов просмотра, а на порядок больше. За это время можно, не в ущерб сюжету, неторопливо и подробно показать особенности жизни современного Севера, рабочие места и качество городской среды. Вы заметили, что бесчисленные питерские сериалы, снятые по закону «Где миссис Марпл, там – труп», могут тридцать серий снабжать зрителя криминальными историями, умудрившись никак не показать Северную Пальмиру? Разве что матричными беседами на фоне одного из каналов… Ну а раз так, то давайте снимем детективный сериал в Заполярье, пусть молодой опер или следователь приедет в Новый Уренгой, например. И через перипетии сюжета подробно расскажем и про этот красивый молодой город с ухоженным пространством, с северной железной дорогой и жителями – обладателями широкой северной души. Здесь есть конкурентное преимущество: в отличие от материковских локаций в поле действия, кроме специфической северной урбанистики, включится и принципиально другая среда – лесотундра и реки, труд и быт оленеводов, промыслы охотников и рыбаков, нефтегазовые переделы, экстремальная работа на зимниках, полярная авиация, летняя навигация… Широчайшие возможности, не заскучаешь. Зритель же будет точно представлять себе современные северные города, жить в которых достаточно комфортно, а получать зарплату – более чем приятно. Можно зряче принимать решения.

У кого перенять опыт? 

У Якутии. В последние годы она стала одним из главных центров кинопроизводства России. В отрасль инвестирует местный бизнес, власти наращивают господдержку. Кино снимали и в Советской Якутии, но в последние годы якутский кинорынок переживает ренессанс, а его новейшую историю отсчитывают с 2004 г. По данным портала Ykt.ru, за последние пятнадцать лет в якутский прокат вышло в разы больше картин, чем за то же время выпустил «Мосфильм». «Сахавуд»: так называют этот феномен, сходный если не с Болливудом, то с успехами кино Турции. Здесь снимают абсолютно всё, от мелодрам и комедий до триллеров и зомби-хорроров. Причём снимают во всех природно-климатических зонах республики – сложно придумать лучший способ отобразить реалии среды... Переломным считается 2017 г., когда местные картины появились на международных фестивалях. Помогает и сохранённая база «Сахафильма», с её помощью и сейчас выпускается до 90% картин, в том числе все призёры.

Дальнейшее развитие отрасли связывают с притоком выпускников ВГИК и других профильных вузов. Появились специалисты, предложившие интересную структуру фильмов, стали расти запросы публики, количество лент переросло в качество. Местное кино прославилось за пределами республики, хотя массовый российский зритель знаком с ним явно недостаточно.

Ну, а каковы успехи? По данным «Якутской республиканской киносети», посещаемость кинотеатров на душу населения в республике гораздо выше других регионов, что, несомненно, связано с популярностью местного кино. Ширится киносеть: если в 2010 г. было семь кинозалов, то в 2020 г. работало уже полсотни площадок с оборудованием в цифровом DCP-формате. Республика с населением 1 млн. жителей попала в лидеры нацпроекта «Культура» по доле российского кино в прокате за счёт большого числа якутских лент.

К слову, в Якутии прекратился отток населения, наблюдается устойчивая положительная динамика рождаемости, растёт доля многодетных семей, что было отмечено на недавней встрече президента с главой республики. У нас есть всё для кинопропаганды северов: где снимать, что и как снимать, и у кого поучиться. Просто нужно работать. Расселяться по Заполярью и работать.

***

Вадим Денисов, Норильск, специально для GoArctic