Встречи с шаманами: вражда и сотрудничество

Но как бы ни были сильны традиции, вряд ли можно представить, чтобы современные шаманы могли влиять на жизнь соплеменников так же, как сто лет назад: слишком многое сделано, чтобы отвернуть коренных жителей Севера от посредников их старых богов.

Часто эта борьба отражалась в воспоминаниях полярных исследователей, живших рядом с коренным населением; отражалась она порой и в художественной литературе.

Однако не все хотели вести войну с самобытностью северных народов и их преданиями. Среди книг советской эпохи выделяется сага Вячеслава Яковлевича Шишкова «Угрюм-река», где шаманы описаны как неотъемлемая часть духовной жизни Русского Севера.

За создание этой монументальной книги В.Я. Шишков взялся сразу после революции, в 1918 году. В 1928 году была напечатана первая часть романа. Она оказалась пропитана очарованием суровой северной природы.

Земля, по которой протекала Угрюм-река, была одушевлена легендами и преданиями тунгусского (эвенского) народа. Знаковым моментом книги стало посещение главным героем Прохором Громовым могилы могущественной шаманки Синильги, имя которой с эвенского переводиться как снег.

  Шаманка Синильга в экранизации 2021 года.

Именно здесь главный герой обретает свою силу. Удача, помноженная на риск и смекалку, делает Петра Громова одним из самых богатых людей своего времени. При этом автор недвусмысленно даёт понять, что во время опасных приключений Прохора оберегает дух шаманки. Этот дух был очарован молодым, дерзким и честным человеком, но чем старше и ненасытнее становился Громов, тем тяжелее ему противостоять проблемам.

Посмотрим, как описал Шишков захоронение Синильги:

Описывая подобный «воздушный» образ погребения эвенского шамана, писатель не погрешил против истины, ведь в своё время он сам совершил экспедицию на Нижнюю Тунгуску в 1911 году. Помимо топографических работ, будущий писатель уделял много времени этнографии: записывал песни и предания тунгусов.

 Воздушный способ погребения шамана -- аранкас.

Для книги нового времени в «Угрюм-реке» слишком много доверия к языческим преданиям местного населения, тем более в одной из сцен показано камлание другого тунгусского шамана: по просьбе Марии Кирилловны, тому удаётся вызвать духов и увидеть потерянного без вести Прохора.

Возможно, это замечательное произведение могло быть и вовсе позабыто, если бы не экранизировалось в 1968-ом году режиссёром Ярополком Лапшиным (в 2021 году вышел одноимённый сериал режиссёра Юрия Мороза, но с вольной интерпретацией событий, описанных в книге).

В 1924 году был опубликован роман советского геолога и географа Владимира Афанасьевича Обручева «Земля Санникова». Будучи учёным, он создал мир, где теоретически могла протекать жизнь, описанная в книге. По сюжету, остров, подпитываемый теплом подземных вулканов, дал приют племени онкилонов и сохранил многие виды, населявшие Арктику в прошлом: мамонтов, шерстистых носорогов... Туда и направилась группа исследователей, руководимая Матвеем Горюновым.

Для нас интересен образ шамана, который предстаёт в книге хитрым и расчетливым мистификатором и согласен на дружбу с белыми людьми только пока ему это выгодно.

   Шаман из фильма "Земля Санникова".

В этом романе хорошо отражается отношение к шаману советских полярников как к ненужному посреднику в разговоре с местным населением: даже принимая помощь от белых людей, племена часто оглядывались на мнение шамана и его одобрение.

Обратимся к реальным записям самих исследователей, неоднократно проводивших просветительскую и агитационную деятельность среди местного населения. Заранее хотим предупредить, что среди этих записей практически нет уважительного отношения к шаману, как части большой и самобытной культуры, ведь действие многих событий происходит в 20-30 годы (исключения могут составлять, конечно, этнографы, но это отдельная тема).

В начале 1932 году в Чаунском районе, рядом с одним из восьми районов Чукотского национального округа зимовал советский ледокол «Ф. Литке». До тридцатых годов это было наименее обжитое место страны. Там жили менее двух тысяч человек, три четверти из которых составляли чукчи-оленеводы.

В это время полярные исследователи смогли не просто заручиться поддержкой местных жителей, но в буквальном смысле подружиться с чукчами, полярников восхищало их мужество, выносливость и безошибочное ориентирование на местности.

Однако также советских полярников искренне возмущали некоторые обычаи, принятые у чукчей, такие как многожёнство или убийство ослабевших родственников.

Полярный исследователь Борис Константинович Конев писал, что однажды был свидетелем необычной истории: в одной чукотской семье старый охотник по имени Коттыргин тяжело заболел. Не видя надежды на исцеление, старик подозвал к себе старшего сына-подростка и попросил задушить себя, тем самым избавив от мучений. Мальчик, которого звали Панато, к тому времени уже не раз бывал на советских пароходах и знал, что там есть врачи, к которым можно обратиться за помощью. Он так и сделал.

Медико-санитарной частью экспедиции в это время руководил Леонид Михайлович Старокадомский, известный по работе в Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана в 1910-15 годах.

Узнав о больном, врач прихватил необходимые медикаменты и отправился к нему в ярангу.

У больного диагностировали воспаление лёгких, но, благодаря заботе врача, уже через две недели старик смог встать на ноги.

Многие судовые врачи на собачьих упряжках уезжали за сотни километров для оказания медицинской помощи чукчам, но обычай смерти от руки близкого практиковался ещё долго. Так, в книге другого полярного исследователя Константина Михайловича Званцева довольно хорошо описан этот жуткий ритуал.

Он пишет, как в школе на культбазе жила старая чукчанка Панай, там она работала в должности няньки. Как-то у Панай сильно заболел живот; ничего никому не сказав, она отправилась в Ягондай к своему сыну Таюю. Там она собрала родственников и заявила, что хочет провести ритуал «смерти от любящих рук». Для этого был устроен пир, на котором Панай обратилась ко всем с советами, а также раздала всё, что имела. Старший сын обернул её шею куском мягкой оленьей шкуры, набросил петлю из ремня, а родные принялись тянуть за концы.

Правда порой, когда рвался ремень, жертва могла передумать и слёзно умолять родственников не убивать её, однако считалось, что голосом больной в это время говорил злой дух, и если ему повиноваться – пощадить жертву, -- то он мог увести под землю весь посёлок.

Обычай «смерти от любящих рук» поощрялся шаманами, что приводило полярников в ещё большее негодование и вызывало к ним нетерпимость.
У полярника Конева мы можем увидеть историю о том, как один из шаманов по имени Каравья пытался воздействовать на одну из своих соплеменниц.

Конев описывал Каравью так: 

Уже из описания следует, что шаман обладал недюжинной силой и нехарактерной для чукчей внешностью, а, следовательно, и авторитетом; противостояние с ним у полярников затянулось на длительное время.

Каравья же неоднократно настраивал свой народ против зимовщиков, однако главного своего врага и предателя веры предков Каравья видел в председателе Чаунского райисполкома Тыккайе.

Однажды Тыккай сильно заболел, к нему был направлен опытный врач со всеми необходимыми медикаментами. У больного было запущенное воспаление лёгких, возле него постоянно дежурили врачи и просто зимовщики, причём немалую роль в этом сыграл интерес шамана к больному. Все боялись, что Каравья сможет воспользоваться слабостью председателя и причинить ему вред.

Так и не сумев остаться с Тыккаем наедине, шаман решил действовать через его жену Соню. Вначале он подозвал к ней своих верных людей, которые пытались уговорить её удавить мужа по старинному ритуалу.

Ничего не добившись, шаман приказал одному из охотников привести к нему Соню. Уговорами и угрозами он пытался заставить бедную женщину задушить Тыккая, но Соня, хоть и была напугана, подчиняться воле шамана отказалась. Немного погодя Соня дождалась выздоровления мужа.

Однажды Каравья пришел к полярникам на «Ф. Литке»: 

Шаману не нравилось, что его соплеменники слишком много времени проводят на судне, обращаются там к врачам, а не к нему, как это было раньше.

На «Ф. Литке» произошёл спор: Каравья в присутствии моряков, местного населения, а также пришлых из тундры чукчей решил доказать, что настало время вернуться к старым обычаям, пока духи не прокляли их землю.

Спор происходил с председателем райисполкома Тыккаем, которого Каравья уже пытался до этого сжить со свету. Оба мужчины сидели напротив, голые по пояс, и пытались переубедить друг друга.

В это же время их разговор синхронно переводили на русский.

Каравья утверждал, что он посредник богов и духов, никто не смеет идти против их воли. Вскоре он увлёкся и заверил всех присутствующих, что даже пули не смогут взять такого могущественного шамана. Недолго думая, Тыккай вытащил винчестер и предложил это проверить.
Возможно, для Каравьи сказанное про пули, не берущие шамана, было метафорой, но, увидев направленное на него оружие, он согласился, что проиграл.

С это дня авторитет шамана был полностью погублен.

До установления советской власти районом Певека «правил» другой знаменитый шаман Алитет. Позже его образ войдет в книгу Тихона Сёмушкина «Алитет уходит в горы».

В книге Конева он был описан следующим образом: 

Когда-то охотникам приходилось обращаться к Алитету за всем необходимым, например, оружием и патронами. Также невозможно было выйти на охоту, не получив вначале его одобрения.

К весне, когда заканчивались запасы мяса, многие умирали. У кого были деньги, могли обратиться к Алитету – у шамана всегда были запасы. Тех, кто не мог заплатить, шаман заставлял на себя работать: поручал кому-нибудь пасти оленей, добывать мясо, шить одежду и даже прислуживать в яранге.

Позже, с установлением советской власти, люди стали уходить от Алитета и отказывались на него работать. Долгое время он кочевал по тундре, везде пытаясь отговорить чукчей от новых порядков. Говорили, что тех, кто отказывался подчиняться шаману, он расстреливал.

Вскоре Алитет был обвинён в этих убийствах, и отправлен чукчами в Певек.

Не дожидаясь народного суда, шаман ночью повесился на кушаке в своей камере.

Не все шаманы тех лет были столь упрямы -- так, в книге «Солнце над тундрой» есть упоминание о ненецком шамане Тимке, который сам привёз свою жену в роддом, а после, в начале 30-х годов, передал свои шаманские доспехи в местный краеведческий музей.

А вот и другая история, уже с острова Врангеля.

Зимой 1927-28-го года на острове Врангеля продолжалась вторая зимовка советских полярников. Рядом с ними жил шаман Аналько, на камлание к которому съезжались эскимосы со всех поселений. Аналько утверждал, что является единственным шаманом, который может задобрить черта.

  Шаман Аналько.

Начальник острова Врангеля исследователь Георгий Алексеевич Ушаков был крайне нетерпим к подобным культам и не раз вёл с эскимосами разъяснительные беседы, пытаясь запретить им ездить к шаману. Эскимосы уважали Ушакова, но не собирались слепо подчиняться советскому полярнику и, в очередной раз собираясь в дорогу, говорили, что едут к родственникам.

Обсуждая дар шамана, эскимосы часто обижались, что Ушаков принимает их за детей, которых легко обмануть. Пожалуй, это характерно для всех полярников: «белые люди», стремившиеся на Север, действительно сравнивали коренное население с детьми, в основном из-за чрезмерной доверчивости и нежелания делать большие запасы продовольствия, забывая при этом, что подобный уклад жизни и мировоззрение веками позволяли эскимосам, чукчам и другим народностям противостоять самым суровым условиям Заполярья.

Однажды зимой Ушаков заметил, как на север отправились несколько нарт. Он решил проследить за эскимосами и некоторое время спустя выехал за ними. Как и догадывался Ушаков, вскоре они оказались у юрты Аналько.

Полярник решил подслушать, что творится внутри. Там был слышен рокот бубна и песнь шамана. Потом Аналько закончил камлание и стал прорицать. Подождав какое-то время, Ушаков вошёл в юрту, подсел к перепуганным эскимосам и попытался выставить шамана мошенником, наживающимся на их доверчивости. Все ритуалы, проведённые шаманом, Ушаков снисходительно считал «фокусами».

После этого, уже на своей базе в бухте Роджерс, Ушаков снова собрал всех эскимосов и потребовал дать обещание, что никто из них не обратится больше к шаману. Аналько там тоже присутствовал, но не стал оправдываться, вместо этого он согласился с Ушаковым и потребовал от эскимосов, чтобы те больше не просили его о камлании и другой потусторонней помощи. В знак заключения договора, Аналько попросил Ушакова состричь ему прядь волос.

Видимо, шаман действительно отошёл от своего ремесла, по крайней мере, о новых случаях камлания Аналько известно не было.

Но порой ситуация была противоположной, и полярные исследователи могли обратиться к шаману даже за помощью, правда, не для камлания, а для выяснения некоторых заповедных тайн природы Крайнего Севера.

Так, советский натуралист Леонид Иванович Леонов в книге «В Высоких широтах» рассказывал, как в 30-х годах занимался изучением моржей. Тогда у берегов Чукотского полуострова был небольшой островок, который с давних пор считался у местного населения священным местом и служил постоянной резиденцией чукотских шаманов. Для простых смертных эта территория была под запретом, даже браконьеры не заходили на остров ради охоты на многочисленных моржей, облюбовавших берега.

По количеству выходивших на лежбище моржей шаманы умели безошибочно определять, насколько голодным или, наоборот, промысловым будет год. Во время голодного года шаманы, если считали нужным, могли снабдить местных жителей мясом.

 Бельды Андрей Иченгаевич "Шаман". (Из архива РГМАА)

Последним шаманом, который «владел» островом, был чукча Акр.

Натуралист разыскал Акра в одном из береговых эскимосских посёлков. Он попросил рассказать ему о выходе на берег моржей, которых собирался изучить. Дело в том, что можно потерять много времени, не зная повадок этих животных.

Шаман вначале отказался, ссылаясь на немилость духов, но быстро смилостивился и сказал, что обязательно зайдёт после охоты и поделится всем, что знает. Акр сдержал своё слово и вскоре наведался к Белову в очень солидном наряде: парадной пыжиковой кухлянке, отороченной голубыми песцами и лисьими лапками, однако без шаманских регалий.

Стоит обратиться к фрагменту книги, где Леонов говорит о внешности Акра:

Здесь стоит отметить, что необычная внешность часто отличала шамана от других соплеменников, не зря создатели фильма «Земля Санникова» (режиссёры Альберт Мкртчян и Леонид Попов) на роль главного шамана взяли харизматичного артиста балета и балетмейстера Махмуда Алисултановича Эсамбаева.

Но вернёмся на Чукотский полуостров.

Натуралист рассказал шаману, что намерен собрать информацию о поведении моржей: как они спят, как кормятся, в каком количестве залегают на лежбище и т.д. Увидев фотоаппарат, шаман испугался, что моржи, запечатлённые на плёнку, могут обидеться и не придти в следующий раз, однако всё-таки помог полярнику. Благодаря Акру, натуралист смог провести подробные наблюдения за этими удивительными животными.

С большим почтением описал свою встречу с одним из самых старых шаманов полярный исследователь Михаил Михайлович Ермолаев.

В 1926-м году молодой учёный-геолог был направлен на побережье Северного Тимана. В тех краях Ермолаеву встретился чум знаменитого шамана Елисея Апицина, которому на тот момент уже исполнилось 120 лет.

Хозяева чума радушно встретили гостя. Когда-то давно Елисей Апицин хорошо знал архиерея Вениамина, жившего ещё во времена Пушкина знаменитого в тех краях «просветителя самоедов». Старец Вениамин часто спорил с Елисеем о вере, фанатично уничтожал языческие капища и вёл беспощадную борьбу с безграмотностью. Елисей и сам не смог противостоять стальной воле архиерея: обратился в православие и обучился грамоте, что, однако, не помешало ему остаться шаманом.

Это неудивительно: в 1920-е годы в этих краях прочно держалось православие, но сомнительное, уживающееся с древними верованиями и языческими обрядами. Здесь также жили высланные когда-то старообрядцы, главой которых была Параскева Выучейская, глубоко почитаемая всей старообрядческой церковью по всей самоедской (ненецкой) земле.

Местное население с терпимостью относилось ко всем религиозным традициям: в православные праздники в церковь съезжались принаряженные ненцы, а отстояв с удовольствием службу, возвращались домой, предварительно заезжая в местные святилища и принося в жертву старым богам упитанного оленёнка. Мясо самоедские идолы не ели, поэтому их только чуть смазывали свежей кровью. Заканчивая праздничный день, ненцы совершали маленький пир из жертвенного оленя.

После смерти Елисея шаманом -- последним в роду -- стал его сын Захар; он слыл человеком разумным и справедливым, умел найти украденного оленя, заговорить раны, вылечить травами и человека и зверя…

Завершить размышления о судьбе шаманов хотелось бы словами журналиста и писателя, почётного гражданина Нарьян-Мара Виктора Фёдоровича Толкачёва:

Кто-то с этим согласится, а кто-то, наоборот, посчитает, что цивилизация не должна стоять на месте. Как бы то ни было, мы думаем, что эти слова можно отнести не только к ненецкой культуре, но и к судьбе шаманов на всём Крайнем Севере.

Автор: Аксёнова Юлия Владимировна, научный сотрудник Музея Арктики и Антарктики.

Список упоминающейся в статье литературы:

Конев Б. Где сходятся меридианы (Записки капитана-полярника). Владивосток, дальневост. КН. Изд., 1973 г.

К. М. Званцев «Зимовка», изд. Молодая гвардия, Ленинград, 1934 г.

«Солнце над тундрой», Свердловск. Средне-Уральское книжное издательство, 1980 г.

А.И. Минеев. «Остров Врангеля», изд. Главсевморпути, Москва, 1946 г.

Л.И. Леонов «В высоких широтах» (записки натуралиста), Москва – 1954 г.

М.М.Ермолаев (в соавторстве с Тамарой Львовой) «Воспоминания», Гидрометеоиздат, Спб, 2001 г.)

В.Ф.Толкачев «Священные нарты» :кочевой дневник киномеханика Карской тундры. – Архангельск, ГУП «Сев.-Зап.ен.изд-во», 1999 г.