Три цвета – три судьбы судна "Картеш". Часть II
Фотовыставки и плавучий университет: новая жизнь "Картеша".
КРАСНЫЙ
Десять лет «синего» «Картеша» пролетают незаметно. Зимой он «отстаивается» в родной Чупе, летом ходит в рейсы: дайверы ныряют, а практиканты Беломорской биостанции собирают материалы для своих публикаций… но почему-то с каждым годом любителей острых ощущений и «проверки себя» во время погружений в холодные воды северных морей становится всё меньше. Президентский призыв «хватит кошмарить бизнес», кажется, никто так и не услышал. Кризис 2009-го года публикой замечен не был, но предприниматели «средней руки» как-то умудрились разориться, а в такие времена отдых и увлечения забываются первыми. Вскоре желающих отправиться на «дайвинг-сафари» по водным просторам Родины не стало совсем. «Подводный клуб МГУ» теперь пытается избавиться от ненужного судна так же, как его прежние владельцы десять лет тому назад… И снова старый мореход оказывается в самом дальнем углу чужого ему мурманского порта, покорно ожидая своей участи: разделки на металлолом.
«Картеш» уже исключён из регистра морских судов, а для судна это -- «расстрельная статья». Казалось бы, на этот раз уж точно всё кончено….и вдруг -- снова жизнь! На этот раз приговорённый «Картеш» спас один из тех людей, кто внёс когда-то небольшую для него сумму в 1999 году в проект «Подводного клуба МГУ»: на восстановление «белого» судна. Неожиданно для всех своих друзей и знакомых, московский предприниматель Сергей Бедаш покупает ржавый «Картеш». Доброе имя судна восстановлено в морском регистре, в списках которого он больше «не значился» -- как пропавший без вести солдат. В 2015 году «Картеш» прошёл модернизацию под новые задачи: на нём установили современное навигационное оборудование и надёжные спасательные средства. Поставили тралы и лебёдки. Сделали одиннадцать новых кают, в том числе с санузлами и душем. Теперь есть и свой лазарет: санкаюта. Две кают-компании: малая и большая. Сетевой трюм, сушилка, кладовые для провизии и оборудования и две лаборатории: сухая и мокрая. Вот только с привычной Чупой пришлось расстаться: судно теперь базируется там, где его собирались отправить на металлом, -- в Мурманске.
А потом его четырёхметровые борта перекрасили в красный -- «арктический» цвет.
Так наступил «красный» период, но от былого социализма судну остался только цвет прошлого: зарабатывать себе на жизнь ему придётся так же, как и «синему»: в условиях жёсткой капиталистической конкуренции. В этом есть некоторое сходство советского сейнера «Картеш» с британским минным тральщиком, ставшим легендарным исследовательским судном «Калипсо» Жака-Ива Кусто: ради мечты своего неугомонного мужа, мадам Кусто продала свои фамильные драгоценности…
Ещё в 2016 году новый хозяин судна в разговоре с журналистом «Комсомольской правды» признался, что модернизация судна обошлась в цену двухкомнатной квартиры в спальном районе столицы, но «я понимал: чтобы судно оживить нужна идея. Ради чего люди будут давать деньги на его восстановление? Тогда я придумал для «Картеша» научно-просветительский проект».
Таким проектом стали передвижные фотовыставки для жителей самых отдалённых и малочисленных поселений Арктики. Выставки фотографий "Полярная экспедиция" «Картеш» устраивает и в Архангельске, Мурманске, Москве, Нарьян-Маре. Художественный руководитель полярных экспедиций, московский фотограф Ярослав Амелин рассказывает мне:
Всякому кто обитает в большом городе, трудно представить себе, как живут люди в небольших посёлках, а особенно -- в Заполярье или на полярных станциях на берегах Белого, Баренцева и Карского морей. Люди приезжают работать на несколько месяцев , а затем возвращаются на «большую землю». Из таких больших, по северным меркам, посёлков, как Териберка, редко кто выбирается... А кто-то за всю свою прожитую жизнь и вовсе ни разу: нет денег или интереса к иному миру.
Ярослав Амелин рассказывает:
Фотокартины – это то, чего жители посёлков не увидят в своём телевизоре:
Один пожилой ненец попросил у фотографов экспедиции на «Картеше» привезти ему в следующий раз… фото с подсолнухами! Старик был уверен, что это – цветы! Ему и в голову не пришло, что подсолнухи -- сельскохозяйственная культура".
Зачем всё это нужно? Что-то уж больно напоминает толстовскую теорию «малых дел» или интеллигентское «хождение в народ» накануне первой русской революции…
«Для того чтобы был культурный обмен, -- уверенно отвечает мне Ярослав. -- Это не односторонняя связь -- просто мы пришли, что-то сфотографировали, а -- поговорили с этими людьми и оставили им фотовыставки. Я считаю в этом плане это -- уникальный проект. Я не знаю аналогов: чтобы с 2014 года, в течение трёх лет на регулярной основе, проводилось столько фотовыставок в отдалённых районах Севера».
Возможно, я был не прав в своей иронии…. Однажды результатом подобных художественных «действий» в Арктике стало появление первого ненецкого художника – Тыко Вылки. Во время экспедиции нашего первого арктического художника Александра Борисова, Вылка прошёл и проехал на собаках со столичными гостями сотни километров. Глядя на то, как Борисов делает зарисовки, молодой самоед сам заинтересовался рисованием. Заметив его необычный талант, Борисов стал его обучать живописи.
В 1903 году «за неуважительное отношение» к власти на Новую Землю был сослан другой художник – Степан Писахов, впоследствии знаменитый северный художник, писатель-сказочник и собиратель истории поморов. Именно он и подарил первый набор красок молодому каюру. А всего через год свою картину Вылка уже сумел продать... Ну, не продать, а выменять у английских путешественников на более нужные ему компас и термометр.
Параллельно с научными исследованиями шельфа и фотографированием, команда «Картеша» знакомит жителей прибрежных посёлков с историей арктических походов. И это ещё один плюс частного судна: можно заниматься всем, что представляется важным и интересным. Например, во время экспедиции 2014 «Картеш» зашёл в поселок Рында. За сто лет до этого в тот же посёлок добрались измученные, едва живые полярные исследователи. Тогда в Рындском приходе было три посёлка, общим числом 67 дворов, и проживало 336 человек. Сегодня – лишь одна семья: пожилые муж и жена.
На месте высадки группы Седова и Брусилова «картешане» установили крест, флагшток с российским флагом и укрепили памятную гранитную доску. Пока ещё живы последние жители Рынды -- присмотрят.
И всё же большая часть пассажиров «Картеша» -- не фотографы, а специалисты Центра морских исследований МГУ. Фотографы сопровождают их к месту исследований: став «красным», теперь «Картеш» так же, как раньше «синий», сам на себя должен зарабатывать:
Последнее путешествие фотографов на борту «Картеша» состоялось в 2017 году.
-- Нет, проект не закрыт, а все лишь приостановлен, – рассказывает мне владелец судна Сергей Бедаш весной 2021. -- Дело в том, что я вкладывал в этот проект свои собственные средства три года, но пока мы так и не нашли желающих помочь нам. Как только найдём деньги – продолжим.
-- А гранты того же Министерства культуры? РГО?
-- Какие гранты? О чём вы? Никакого их гранта нам не хватит для того, чтобы даже топливо в танки «Картеша» залить. Это так раньше было, при бюджетном финансировании научных судов, когда можно было не думать о таких вещах. Сегодня приходится самим зарабатывать. Везде есть разделение: тогда наука была отдельно. Никого не волновало, как работает судно и откуда берутся на него деньги. Оптимальное конкурентное преимущество сегодня: комплексность видения. Сейчас важна конкурентоспособность: умело зарабатывать средства. Но уже сейчас нужно работать не только на нашем арктическом шельфе, но и думать о том, как это делать за рубежом.
Все эти годы судно участвует в конкурсах и тендерах на получение заказов на исследования, которые на его борту проводит Центр морских исследований геологического факультета МГУ: это даёт возможность «Картешу» выходить в море. На мой вопрос, кто же эти заказчики, владелец судна отвечает «хозяйствующие субъекты». Настаиваю -- и получаю ответ: «Мы не говорим об этом». Впрочем, совсем не трудно догадаться, кто эти таинственные «хозяйствующие субъекты»: заинтересованные в разработке шельфа нефтяные компании.
И это не случайно: 58% мировых запасов углеводородных ресурсов на океаническом шельфе находятся в Арктике. Скептики ехидно улыбаются: «а попробуйте-ка их добыть!». Но уже добывают… к тому же, новые технологии добычи в мире развиваются стремительно. И всё же, в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву, всякая страна может претендовать на континентальный шельф только в том случае, если геологи смогут доказать что этот шельф -- подводная часть страны, которая выходит за пределы 200 миль в море.
«За недоказанностью» российская заявка была временно отклонена в ООН ещё в 2001 году. Затем вновь подана в эту «инстанцию» в 2015-м. Вопрос до сих пор не решён, находится на «стадии рассмотрения» и, похоже, на этой стадии будет пребывать ещё очень долго…
«Море не для прогулок, а место где нужно учиться. Мы участвуем в программе «Плавучий Университет». На борту у нас не студенты, а молодые специалисты с опытными наставниками: на них лежит большая ответственность: они выполняют очень серьёзные задания», -- продолжает Сергей Бедаш.
«Плавморин» -- так коротко называли «Плавучий морской научный институт», который создали в феврале 1923 года, когда в молодой советской республике в моде были всяческие сокращения новых названий. Тогда же «Плавморин» получил и своё первое научное судно -- «Персей». Активность молодой советской власти была вызвана не только интересами науки, но и тем, что голодающее население нужно было накормить рыбой из арктических морей. «Персей» -- бывшее зверобойное судно -- стало прекрасной школой для поколений ученых, изучающих море.
-- Не жалеете, что купили тогда «Картеш»?
-- Нет. Это самое интересное, что я делал в этой жизни. Столько уникальных возможности открывается...
Автор: Василий Журавлёв.
.
