Сейчас в Мурманске

04:48 -4 ˚С Погода
18+

Как живёт Усть-Авам. Разговоры в тундре

Усть-Авам – далёкий таймырский посёлок, но некоторые его жители уходят ещё дальше в тундру.

Коренные народы Севера Тундра Усть-Авам Жизнь в арктике
Николай Плужников
22 сентября, 2021 | 17:21

Как живёт Усть-Авам. Разговоры в тундре

Обрабатывая материалы нашей февральской экспедиции, я попытался дать общую картину в предыдущей статье. А теперь – выдержки из тех разговоров, которые мы с моим замечательным коллегой Сергеем Арцемовичем вели с местными жителями (в основном нганасанами и долганами). Это разные люди, разные характеры, разный жизненный опыт. Можно в чём-то сомневаться, но я хочу представить их как одно из выражений местного самоощущения – человека, который здесь родился, вырос и хотел бы тут умереть, – что такое Арктика.

 

ГОРОД

– Почему вернулся? Вообще в городе я как робот. Там нет движения жизни. А здесь – сегодня здесь, весной я поеду к себе в тундру. И везде так.

**

ОТДЫХ

– Отдых – это что для вас?

– Отдых в тундре. Я там отдыхаю.

**

НАВИГАЦИЯ

– Планируете продолжать здесь жить – в Усть-Аваме и на точке? Или куда-то уехать?

– Да, конечно. Я вообще думал сейчас на сезон поехать. Я же ещё раньше был матросом. На флот хочу пойти на летний период.

– Навигация?

– Да. Отработал – осенью приехал сюда и сразу в тундру.

– Сразу на точку?

– Да.

– Обалдеть!

– Нет, нормально. А так… скучно это.

**

ПРОДУКТЫ

– С испорченными продуктами сталкиваетесь?

– Нет, наверное. У меня мясо и рыба.

– В магазине же покупаете что-то всё равно?

– Если только макароны. А так – зачем? Что-нибудь съешь, потом живот болеть начнёт.

**

ВОЗМОЖНОСТИ

– В этом году у нас чётко получилось – у нас всего было 40 литров бензина и 50 патронов.

**

БАРТЕР

– Две бочки бензина – это 400 литров?

– Да.

– Это сколько оленей отдать нужно?

– Отдал я три оленя.

– Крупных?

– Такие, да…

**

ПРЕВРАЩЕНИЯ

– То есть был олень, рыба… Её удалось сдать или нет?

– Нет, я её себе оставил.

– Только себе?

– Да, только чтобы есть. Я думал её сдать, но потом… До весны-то далеко ещё.

– То есть продавать не приходилось ничего? Только превращать в бензин… А во что ещё превращали оленя, например?

– Только в бензин.

**

ОПАСЕНИЯ

– Я в тундру с собой женщин вообще не беру, потому что то они простынут… Мало ли что. Ну, и опасно.

**

ОДИНОЧЕСТВО

– Сколько вы можете самостоятельно прожить, не приобретая ничего?

– Я у дядьки на точке один раз жил, вообще не вылезая, полтора года. И нормально – у меня всё было.

– Без чая, без соли?

– Без чая. Да, только на одном мясе и рыбе.

Усть-Авам 2.jpg

**

АДМИНИСТРАЦИЯ

– Дом у вас сгорел. И как сейчас с домом?

– Там несущая стена ушла. И из-за пожара лаги прогорели, сваи ушли.

– А причины пожара установлены?

– Да, проводка.

– Кто ремонтирует, восстанавливает этот дом? На чьи плечи это легло?

– Администрация. Одна квартира там муниципальная – это у нас, а другая приватизированная.

– Понятно.

– У нас же муниципальная – это будет администрация помогать. А у него приватизированная – он будет за свой счёт восстанавливать. Я весну жду.

– И что весной будет?

– Там посмотрим. Потолок упадёт точно.

**

ГЕОЛОГИ

– Было нормально раньше, а потом…

– А раньше – это когда?

– Хотя бы года три-четыре назад.

– То есть это так недавно стало меняться?

– Да, это вот как геологи стали ездить. Они же тропы их все побили.

Дикого?

– Да. И они миграцию поменяли вообще конкретно.

– А что значит «побить тропу»?

– Где они раньше проходили, сейчас они там уже не ходят.

– А геологи что сделали с землёй?

– Они тракторами их просто подвинули, просеки наделали. Раньше они проходили здесь, а сейчас они там уже не ходят.

– А тропа реальная?

– Они всю жизнь же там ходили, они идут же по запаху. И плюс те олени, которые ведут, они же не молодые.

– Да, понятно. Вожаки.

– Подвинули их.

**

НОВЫЙ БАЛОК

– Балок можно заказать сюда?

– Там выдаётся сейчас с администрации.

– Дается материал?

– Да, материалы для изготовления балка. Все написал. Он мне пришёл, я его уже вывез строить. Из этого материала, который на стройку этого балка перевозного, – этот материал не пойдёт.

– Почему?

– Так он весь поломается, как только его шевельнёшь.

– То есть плохое дерево?

– Да, не пойдёт.

– Тонкое?

– Нет, сама порода дерева хрупкая. Если делать, то только из местного леса.

– А местный лес – это лиственница?

– Да, лиственница.

– Но тут же лесотундра, тут немного его?

– Почему? Там же ездишь… У меня там есть дерево.

– То есть ты можешь, в принципе, там сделать это всё?

– Да. Я же езжу, смотрю: «О, пойдёт». Там же всё равно много-то не надо. Каркас только.

– Ну вот, каркас. А обтягивать чем балок?

– Я его сейчас обтяну рукавом.

– Брезентовым?

– Да, и шкуру делаю.

– Но шкуру выделывать – это женское занятие. Это навык.

– Да ну, женское… Это вообще все должны уметь.

– Шкура – это вообще практичный материал, чтобы накрывать?

– Да.

– То есть и снег, и дождь ей без разницы?

– Всё равно надо за ней следить.

– А как следить нужно?

– Вовремя надо сушить.

– А как вы её сушите?

– Когда хороший день, ты её раскрыл, и она у тебя стоит, дышит. А когда всё время лежать будет – она сопреет.

**

СКАЗКИ

– Я помню, ещё до школы с бабушкой ходил обычно по старикам. Сказки друг другу рассказывали… Тоже сядем – много народу… И все трубки забивают. Мне бабушка тоже трубку подарила. Дымили вместе с ней. Потом домой прихожу – мама говорила: «Не ходи больше к ней!». Но интересно было. Сказки рассказывали.

– А сказки кто рассказывал?

– Многие. Там же как – ставят стул посреди комнаты, садится человек и начинает петь.

– Это кто-то особый? Или все могли рассказывать?

– По желанию.

– Сколько сказка одна длилась примерно?

– По-разному. Одна сказка, помню, три дня длилась.

– И все три дня сидели и слушали? Или уходили?

– Уходили. Придём – чай попьём, и начинают… И не просто слушают, а поддерживают.

– А поддерживают как?

– «Сильно устал? Может, чай пойдём попьём?» И идут чай пьют, а потом дальше рассказывают.

– Эта сказка больше как текст или какой-то напев?

– Напев. А сейчас так уже не делают.

**

БЕДНЫЕ И БОГАТЫЕ

– В Усть-Аваме есть богатые домохозяйства и бедные?

– Конечно, есть.

– Как можно определить? В чём разница?

– Это от человека же зависит.

– Между этими хозяйствами и этими людьми какая разница?

– Разницы вообще никакой. Я так же общаюсь с теми, кто похуже живёт. Взаимопомощь. Нет у него – даёшь. Потом когда-нибудь вдруг у тебя тоже нет, тоже просишь. Есть – даст.

– Вот он похуже живет. Что у него хуже?

– Техники нет, материала того же нет. Вот я приготовил, отдам.

– Что приготовили?

– Сетку. Он её сам посадит, всё сам сделает и всё.

– Сколько таких, кто не имеет снегохода или сетки?

– Сейчас уже меньше.

– Раньше больше было?

– Да. У меня раньше у самого вообще ничего не было. У меня были только руки и всё.

**

О ЖЕНЩИНАХ

– Как вообще выбирают партнёров себе в посёлке?

– Надо обязательно смотреть на человека, какой он сам по себе. Потому что в тундре много чего может быть. Просто пропадёт, если будет паникёром каким-нибудь.

– То есть женщин берут на точку?

– Нежелательно.

– Ну, а тогда какие качества должны быть у неё?

– Главное – сила воли.

– Мы поняли, что на точках вы только в сезон появляетесь? Вы один там?

– Одному проще.

**

НАВЫКИ

– А женщины чем занимаются, когда здесь?

– Шьют.

– Это обычно на заказ, то есть какие-то конкретные истории?

– Да.

– Заказ есть – они шьют?

– Я себе сам могу шить.

– То есть рукавицы, шапку?

– Шапку, торбаса…

– Торбаса тоже можете?

– Тоже.

– Это такая сложная работа!

– Да. Тяжело смотреть. А когда начнёшь – всё нормально.

**

ДЕТСТВО

– Ваше детство прошло уже без домашних оленей?

– Да, уже без домашних. Сам охотиться я начал где-то лет в шесть, наверное. Уже домашних оленей не было.

– И уже в шесть лет с карабином?

– Нет, с дробовиком. Я оленя в шесть лет убил первого.

**

ЗИМНЯЯ ДОРОГА

– Если ездите, то куда? Это, скорее всего, точка, да?

– Да, конечно.

– И в Дудинку на вертолёте?

– Да.

– Либо на снегоходе?

– На снегоходе только оттуда.

– Если покупаете, да?

– Если просят, или перегнать…

– Если мороз такой стоит (за минус 40 С), поедете?

– Да.

– И не страшно?

– Если один, то нормально. А если пассажир, то побоюсь.

– А снегоход не портится в такую погоду?

– Конечно, портится. Иногда лучше потише поехать, иногда где-то прибавить.

– А когда прибавить нужно?

– Смотря по дороге. Если где-то сугробы, их же лучше на скорости проехать.

– Чтобы не провалиться?

– Да. А вот сейчас в такой мороз куда гонять? Лучше потихонечку.

– Один снегоход может поехать? Без попутчиков?

– Да.

– А если ломаетесь по дороге?

– Я же знаю, где примерно следы. Там точки…

– То есть дойдёте до точки?

– Да.

– В основном народ вдвоём, втроем – караваном таким ездит?

– Да. А почему один – потому что мало ли что случится по дороге. За себя-то уже как-то не страшно.

**

НАРТЫ

– Нарты кто-то изготавливает сейчас деревянные?

– В посёлке мало кто.

– Деревянными не пользуетесь уже?

– Почему? Я делаю себе. Я и балок себе сделал перевозной.

– Но мы поняли, что деревянные нарты уступают в прочности пластиковым и железным. Нет?

– Уступают. Но зато её можно в любой момент починить. В тундре у тебя есть топор, нож и всё.

Нарты

**

РОССИЙСКАЯ ТЕХНИКА

– Если рыба не придёт весной, на озере рыбачите же зимой только, по льду. А если летом на реке рыбы не будет?

– Если не будет, тогда лодку на озеро притащу.

– А как вы притащите? Она же тяжёлая.

– На «Буране». Российская техника нормальная.

– На «Буране» летом нормально?

– Да. Это не иномарка. Меня «Буран» много где выручал.

– То есть он надёжнее, чем "Ямаха"?

– Даже той же весной, когда распутица уже. Где-то можно мост построить. На нём проедешь, а та нет… Уже проверил.

– А что с "Ямахой" случается?

– У неё одна гусеница, опора узкая. А на этом прошёл.

– А по скорости «Буран» уступает?

– Но он во многом превосходит. Проходимость у него по земле лучше.

– Но на "Ямахе" можно летом?

– А где? Нет. Салазки сотрутся, и там больше затрат будет. Ты один раз покатался, зато потом ремонт.

**

МЕДВЕДЬ

– Я когда пацаном был, я и медведя убивал…

– В каком возрасте?

– Я его убил, когда мне было, наверное, восемнадцать. Когда я ружьё купил.

– А медведя где убил?

– У себя на точке.

– Они ходят туда?

– Пришёл. У нас поверье: если он ходит, пусть пройдёт, а если он пришёл, то отпускать нельзя. Если отпустишь, то что-то плохое произойдёт.

– А медведь часто заходит к вам на точку?

– Нет. Проходит частенько.

– Это летом?

– Да. Если он остался, уже видно, что он за тобой охотится. Тогда только его убить остаётся.

– А это какое время года было?

– Перед осенью – август уже был. У меня оставалось до тёмной поры недели две, а уже смеркаться начало, такие времена уже. Я думаю, сейчас отпущу его, а потом осенью он придёт и порвёт меня. И пока у меня эти недели есть, я его должен поймать. И пошли друг на друга. Три дня мы с ним вообще не вылезали. Как ушел за ним, и три дня мы с ним ходили.

– Ходили друг за другом?

– В первый раз он по моим следам пошёл. Я думал, что я нож потерял. Я по следам же читать умею. Думаю, я лучше обойду свои следы, выйду на них, где я только пошёл, а потом уже по следам своим же. А то против следа когда идёшь, там бывает, что заяц пробежит, и всё, след сбитый. А так по следу, думаю, сейчас пойду и найду. Только выходить – и медведь. Обычно он или проходит, или в сторону уходит. А тут по моим следам пошёл. Думаю, что-то не то… Чуть-чуть прошёл – точно по моим следам пошёл. Обычно они так не делают.

– Понятно, у него был интерес.

– Поехал к дому, буквально на той стороне. Патроны, ружьё взял. А я брал один нож – грибы собирать. А тут карабин взял, рожок. А сколько внутри патронов, не посмотрел.

– А сколько там было?

– Семь патронов.

– Не хватило?

– Нет, мы слишком близко друг к другу были. Я думал, если я один раз промажу, то второй раз уже не успею. В итоге мы друг на друга побежали. И он развернулся. Это медвежонок был. Когда-то братишка мой друга своего спас от его мамаши…

– То есть этот мишка был на самом деле медвежонком?

– Нет, он был медвежонком тогда. Медведица проходила просто, а братишка мой оленей смотрел. И видит, медведица с медвежонком проходит. И говорит Ване, другу своему: «Тихо, не шевелись, пусть пройдут». А тот болтал-болтал… И побежал. А она увидела, что убегает, и за ним. И пришлось ему стрелять. Он её ранил.

– Побежал-то прочь?

– Да, друг его побежал, и вот она… Близко были они. И что хорошо, собаки с ними были. Собаки задержали её. Он её ранил, и она ушла.

– А медвежонка убили?

– Нет, медвежонок вместе с ней ушёл.

– То есть они ушли оба?

– Да, ушли.

– И больше не появлялись?

– Через день я прилетел, тот показал мне это место, где он в неё стрелял, и я пошел по её следам, искать. Она в озеро зашла и там утонула. А медвежонок ушёл по горе. Но там след у него маленький… Не должен был он выжить. И где-то через недели две сосед с другой точки, наверху – на лето я приехал, рыбу сдать – рассказывает мне: «Сейчас у меня там медведица живёт, у неё был один медвежонок серенький. А тут у неё и второй появился, такой тёмненький с белым пятнышком». И когда домой приехал, я у братишки стал интересоваться: «Опиши-ка мне этого медвежонка». Тот описывает – и вот он. И думаю, через сколько-то лет к тебе придут. Зря, говорю, отпустил его. Точно, через пять лет пришёл, когда по моим следам он пошёл.

– Это тот самый медвежонок?

– Тот самый был. Вот мы охотились. В итоге я его победил.

– Он убежал, или вы его подстрелили?

– Убил я его. Но шкуру не продал.

– Выбросили?

– Нет, я всё раздал.

**

 

Беседовал и записал Николай Плужников, к.и.н., научный сотрудник Института этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая РАН



далее в рубрике