"Главное — не сворачивай!" Оленеводческие практики ориентации на местности

Фото сделано в Надымской тундре в 2017-м году, автор -- Нина Александровна Лискевич.

                Среди множества поверий и слухов, которыми окружает оленеводов пришлое население тундровых посёлков и баз, одним из наиболее устойчивых является слух об их сверхчеловеческих способностях ориентироваться на местности и находить в тундре дорогу буквально в любых условиях. Оленеводы, дескать, никогда в тундре не теряются, могут спокойно найти в ней дорогу ночью, в пургу, в туман, чуть ли не по запаху. Их способность ориентироваться настолько сильно превосходит способности «пришлых», что любой рассказ о том, что «оленеводы, оказывается, тоже могут заплутать», воспринимается почти как сенсация. Об истоках и механизме этой способности, правда, обычно не задумываются, отделываясь замечаниями вроде «они ведь с детства всё здесь изъездили, на ощупь всё знают», либо просто «секрет какой-то у них, наверное».

                В 2006 году, впервые приехав в Тазовскую тундру с заданием исследовать восприятие пространства и навыки ориентации среди местных оленеводов и рассчитывая сразу взять быка за рога, я обратился к пожилому оленеводу, хозяину чума в котором жил, с вопросом, как не заблудиться в тундре. Ответ, который я получил, если исключить из него повторы и уточняющие вопросы, выглядел примерно так: 

Этот ответ, всю многогранность которого я смог оценить лишь значительно позже, сильно удивил меня, как удивил бы, думаю, большинство «пришлых»: оказывается оленеводы, эти специалисты, знающие в тундре каждую кочку и владеющие непостижимыми секретами ориентации, в пути волнуются! И не просто волнуются, а волнуются постоянно, ощущают такую неуверенность, что именно в способности преодолеть её и состоит, по их мнению, главный секрет нахождения дороги! Но главное даже не это: я достаточно ясно чувствовал, что насколько бы ни был поразительным этот «секрет», мне бы он в любом случае ничем не помог найти дорогу в тундре: если я просто буду ехать по ней не сворачивая, то шансы приехать туда, куда я хотел (как и в любое иное знакомое место) вряд ли будут особенно велики. Тут явно было что-то ещё, настолько очевидное для моего собеседника, что он, видимо, не посчитал нужным об этом упоминать, а возможно, даже и не мог отрефлексировать это. Именно об этом и пойдёт речь в нашей статье.

Знание путей и ментальная карта

Прежде чем перейти к описанию оленеводческой ориентации в пространстве, давайте произведём небольшой мысленный эксперимент. Попробуйте вспомнить, как вы в последний раз добирались куда-либо в пределах своего населённого пункта, не пользуясь при этом общественным транспортом. Например, шли или ехали на собственном транспортном средстве из дома на работу, в магазин или к знакомым. И попробуйте описать для себя, как вы нашли дорогу. Если вы – среднестатистический городской житель, то, скорее всего, вы использовали визуальное или визуально-сенсорное знание пути к месту назначения, что-то вроде «мимо серого дома, далее мимо красного дома, затем направо и в гору до большого дома с аркой… и т. д.». Иными словами, вы нашли дорогу постоянно сопоставляя открывающиеся вам в пути визуальные (или, реже, визуально-слуховые) сцены с цепочкой сцен, описывающей в вашей памяти маршрут к месту назначения. Эта визуальная память пути подсказывала вам, куда повернуть и даже -- где имеет смысл повнимательнее посмотреть по сторонам, чтобы избежать опасности, а также как далеко вы продвинулись по своему пути и сколько вам ещё предстоит пройти или проехать, чтобы достигнуть своей цели. Такой тип знания окружающего пространства как сети визуально запомненных путей называется в когнитивной психологии «знанием путей» (routeknowledge по-английски). Основанная на нём система ориентации в пространстве необычайно проста и эффективна: она не требует никаких когнитивных операций или вычислений помимо простого сравнения визуального с стимула и визуальной памятью. Именно поэтому мы часто ходим по знакомым городам «на автомате», отодвинув решение задач ориентации в «фоновый режим». Однако, у такого способа ориентации есть интересная особенность: визуальное знание путей не содержит информации о том, как эти пути расположены в реальном пространстве относительно других путей или точек в нём, и поэтому ориентирование на основе одного этого знания не даёт информации о том, где, собственно, идущий находится, то есть как он расположен относительно других точек в пространстве. Если вы относитесь к тому большинству людей, которые ориентируются в пространстве в основном этим способом, то вам наверняка случалось с удивлением обнаружить, что два места, до которых вы всегда добирались различными путями и про которые вы думали, что они находятся далеко друг от друга, на самом деле располагаются буквально рядом, на расстоянии одного-двух кварталов. Такое открытие – естественное следствие отсутствия информации о реальном пространстве в знании путей.

                Однако знание путей – не единственный способ организовать знание об окружающем пространстве. Другой способ состоит в построении ментальной модели пространства, то есть модели взаимного расположения различных его точек относительно друг друга. Такая модель в когнитивной психологии обычно именуется «ментальной картой», хотя способы её построения могут быть разные: кому-то и правда удобнее представлять местность сверху, как она обычно представляется на настоящей карте, расставляя на ней мысленно точки, соответствующие различным объектам и конкретным местам. Другим, как, например, мне, удобнее представлять местность «с уровня земли»: когда я пытаюсь воспроизвести расположение в пространстве различных объектов в городе, я воображаю, что дома вокруг меня становятся прозрачными, и представляю, в какой стороне и на каком расстоянии за ними станут видны эти объекты. В отличие от знания путей, основанного просто на визуальной памяти, составление ментальной карты – процесс достаточно сложный и нетривиальный: у большинства из нас никогда не было и никогда не будет возможности посмотреть, как местность, в которой мы живём, выглядит сверху или сбоку при устранении зрительных препятствий, и наши карты – это всегда продукт ментального конструирования. 

Более того, процесс навигации с помощью ментальной карты сложен: для того, чтобы добраться по ней до цели, нужно сперва определить своё нынешнее положение в пространстве ментальной модели (т.н. position fixing), из этого положения вывести направление на цель (course taking) и затем оказаться в состоянии точно следовать этому направлению (course keeping). Всё это гораздо сложнее, чем просто следовать маршруту по визуальной памяти, и поэтому, хотя составлять ментальные карты и ориентироваться по ним способны, как показывают исследования, практически все люди, абсолютное большинство из нас использует при ориентации преимущественно или исключительно знание путей. Тех же редких жителей города, кто предпочитает опираться на ментальные карты, можно узнать по стремлению постоянно срезать углы, продираться через дворы и буераки и просачиваться сквозь заборы – следствие их желания двигаться к цели напрямик, по однажды выведенному из ментальной карты направлению, и избежать необходимости снова повторять весь цикл ориентации в случае, если им придётся отклониться от него слишком сильно. В условиях городской среды такое поведение затрудняет и, на самом деле, скорее удлиняет путь, а в некоторых других средах, например в горной или болотистой местности, стремление идти напрямик может даже быть опасным. Однако существуют на земле зоны и группы, где ориентирование с помощью ментальной карты дает ощутимые преимущества перед знанием путей. Тундра – это одна из таких зон и ориентация с помощью ментальной карты даёт тундровикам два преимущества, которые с лихвой покрывают все его сложности. Во-первых, такая ориентация гораздо меньше зависит от визуального восприятия и, поэтому, она может осуществляться в условиях, когда восприятие затруднено или искажено. Так, пользуясь ментальной картой и не завися поэтому от визуального запоминания пути, оленевод может находить дорогу в условиях плохой видимости, например, в темноте (что особенно важно осенью и зимой, во время полярной ночи) и в тумане. Во-вторых — и это, возможно, ещё важнее — знание реальных геометрических отношений между объектами позволяет тундровикам найти путь между двумя точками даже в том случае, если они никогда не путешествовали между ними раньше. Действительно, если оленевод знает направление и расстояние от точки А к точке B и от точки A к точке C, то он, путём несложных размышлений, вполне способен вывести из этого знания направление, в котором он должен двигаться из точки B в точку C, и примерное расстояние, которое ему необходимо будет при этом пройти (именно поэтому для него невозможно внезапное «открытие» близости двух отдельных точек, в которые прежде он добирался разными путями — в сущности, он уже это знает). На основе этих «вычислений» оленевод сможет найти кратчайший путь из точки B в точку C даже в том случае, если ему никогда прежде не приходилось путешествовать между этими точками. Понятно, что эти преимущества крайне важны в его повседневной жизни.

  Тундра. Фото Нины Александровны Лискевич.  

Откуда берется ментальная карта оленевода и что она содержит

В когнитивной психологии существует очень много исследований, посвящённых процессу и условиям формирования ментальных карт, причём результаты этих исследований зачастую противоречат друг другу. Всех их, однако, объединяет утверждение, что процесс этот сложен: если для того, чтобы визуально запомнить путь, большинству людей требуется пройти по нему всего 2-3 раза (люди с хорошей визуальной памятью справляются и за один), то составление ментальной карты требует долгого времени и многократных, причём разнообразных (в разные точки) перемещений по территории. Однако даже этого ещё недостаточно: люди, которые перемещаются по территории, например, исключительно на общественном транспорте, или следуя за кем-то, -- иными словами люди, которые не пытаются самостоятельно находить путь, – могут, хотя и медленно, визуально запомнить определённое количество маршрутов, но, судя по всему, не могут составить ментальных карт. Иными словами, формирование ментальной карты – это активный процесс, требующий сознательного направления внимания: чтобы составить ментальную карту местности, нужно не просто по этой местности перемещаться, но и постоянно стараться отдавать себе отчёт, как меняется твоё местоположение относительно уже известных тебе точек (в какой стороне и, желательно, на каком примерно расстоянии они от тебя остаются), и запоминать, исходя из этого, как по отношению к этим точкам расположены новые места, которые ты посещаешь. Впрочем, и в этом случае правильную ментальную карту вряд ли возможно составить с первого раза – её приходится постоянно уточнять во время новых путешествий.

                Именно так, постоянно отдавая себе отчёт о направлении своего движения и о том, как меняется их расположение относительно различных точек, и ездят (или до недавнего времени ездили) по тундре оленеводы. Как писал в своей известной книге «Говорящие культуры» знаменитый этнограф А.В. Головнёв, «ненцы во время поездки смотрят на себя сверху, представляя себя как бы точкой на карте». И хотя, как мы уже писали выше, взгляд сверху – это лишь один из возможных способов составлять ментальные карты и по крайне мере некоторые ненцы предпочитают ему вид сбоку, это – детали, не меняющие сути наблюдения Головнёва: оленеводы во время поездки, и правда, постоянно отслеживают свои перемещения по ментальной карте, как на знакомой местности (чтобы знать где они находятся, чего ожидать впереди и далеко ли ещё ехать), так и в незнакомой (чтобы иметь возможность дополнять существующую карту новыми точками). У этого процесса есть и обратная сторона: сосредоточившись на отслеживании направлений на точки и расстояний до них, оленеводы обычно не очень хорошо визуально запоминают пути – их голова просто занята не тем. Запоминают визуально в основном лишь места и предметы (такие как отдельно стоящие бочки, горки, иногда деревья, заросли ольхи и ивы или отдельные кусты), местоположение которых заносится на ментальную карту, – это и есть те самые точки или знакомые места. Как выглядит пространство между ними оленеводы запомнить не стремятся и обычно не запоминают. И когда оленевод, отправляясь с вами в путь, говорит «запоминай дорогу», он предлагает запомнить направление, в котором надо ехать, и расстояние до цели, таким образом, добавив цель путешествия и иногда важные точки маршрута к ней (например, место хорошей переправы через реку, место, где удобно заночевать, и т. д.) на свою ментальную карту, а вовсе не запомнить путь визуально. В результате ментальная карта оленевода обычно представляет собой сеть точек – знакомых мест, которая может быть достаточно густой в тех местах, где оленеводу приходится проводить много времени (например, там, где кочует его семья) и более разреженной в тех местах, которые ему знакомы хуже, но эти точки обычно разделены более или менее обширными пространствами, которые оленевод на вид не знает.

                Другой особенностью ментальных карт оленеводов являются так называемые «оси». Дело в том, что, составляя в голове ментальную карту, обычно бывает трудно или даже невозможно (и в любом случае малоэффективно) запоминать местоположение каждой занесённой туда точки относительно всех других точек. Гораздо проще и эффективнее запоминать местоположение точек относительно некого единого ориентира – оси, пересекающей всю карту. В качестве такой оси может выступать, например, гряда холмов, река, и т.д. Зная местоположение точек относительно этой оси, всегда можно представить, как они расположены относительно друг друга. Именно такой стратегией составления ментальных карт пользуются оленеводы, и это особенно ярко видно по тому, как они рисуют схемы местности, если их об этом попросить. Практически в 100% случаев оленевод начинает рисовать такую схему с того, что проводит по листу бумаги ось – например, рисует реку, стараясь отобразить основные извилины её течения. Вдоль этой оси он начинает выстраивать все остальные объекты на карте, стараясь точно воспроизвести их расстояние от оси. Иногда от основной оси делается ответвление, изображающее, например, приток основной реки, которое начинает выступать в роли оси второго порядка – новые точки в этой части карты начинают рисовать уже от неё. Примечательно, что между оленеводами существует разница в том, какой объект они выбирают в качестве оси своих ментальных карт. Например оленеводы-коми, для которых характерны неизменные кочевые пути, рисуя схематические карты тундры, чаще всего используют в качестве оси свои кочевые тропы – ворги. Именно воргу всегда рисуют первой и все остальные объекты – холмы, речки, озёра – располагают вокруг неё. Напротив, тазовские ненцы, у которых нет неизменных кочевых троп, используют в качестве осей реки -- в основном, многочисленные притоки реки Таз. При этом их ментальные карты получают сложную структуру: они состоят как-бы из множества регионов, множества маленьких карт, каждая из которых организована вокруг своей реки или части реки. Тазовские ненцы знают, как расположены относительно друг друга точки в каждом таком регионе, как расположены относительно друг друга сами регионы, но вот представить, как расположены относительно друг друга точки из разных регионов, им бывает порой сложно: большинство оленеводов может это сделать, но им приходится достаточно долго и напряжённо думать.

Продолжение следует.

Автор: К.В. Истомин, Центр социальных исследований севера, Европейский университет в Санкт-Петербурге.