Сейчас в Мурманске

08:36 -4 ˚С Погода
18+

«Больше классовой бдительности!» Рассказы детей о жизни в тундре

Сборник «Детвора Заполярья» (1938 г.) с рисунками В.Г. Постникова.

Коренные народы Севера Детство в тундре Советское заполярье Ненецкие дети
Андрей Епатко
5 октября, 2022 | 16:01

«Больше классовой бдительности!» Рассказы детей о жизни в тундре


Несколько лет назад одно издательство выпустило красочное издание «Архив Мурзилки», которое представляло собой репринт легендарных номеров детского журнала. Учитывая, что «Мурзилка» выходит с 1924 года и даже вошёл в книгу рекордов «Гиннеса» как самый старый и до сих издаваемый детский журнал, мне это показалось чрезвычайно интересным, и я решил приобрести красочный многнотомник. Однако не случилось… В одном из интервью главный редактор сообщил, что не стал включать в переиздание откровенную, как он выразился, «пропаганду» советской эпохи… 

Это обстоятельство меня удивило: неужели опытный издатель не понимал, что «Мурзилка» сталинской или хрущевской эпох как раз этим и интересен: на его страницах отразилось неповторимое время 30-50-х годов – с лозунгами, парадами, дирижаблями, портретами вождей и другими атрибутами ранней советской эпохи! Стоило ли купировать легендарный журнал, чтобы показать потомкам безликую картинку советского детства?

Эта иллюстрация «Мурзилки» 1938 года наглядно показывает, от чего отказались издатели «Архива Мурзилки», решив не публиковать т.н. сталинскую «пропаганду». Обложка январского номера старейшего детского журнала изображает исторический момент: в сентябре 1934 года, в момент бурного снегопада, альпинисты взошли на пик Ленина, где на высоте 7000 метров установили бюст вождя мирового пролетариата.


Разумеется, это издание я так и не приобрёл. Поэтому, когда мне попала в руки ссылка на детскую книжку «Детвора Заполярья», вышедшую в 1938 году, я заволновался: в описании упоминалось, что в книге много иллюстраций. Я немедленно заказал её в библиотеке.

…На столе лежало издание, рассказывающее о жизни детей в Заполярье. Собственно, это был сборник коротких рассказов, записанных самими подростками. Названия глав отражали колоритную жизнь советского Севера эпохи Чкалова: «Охота на тюленей», «На промысле», «Видели медведя», «В тундре», «Сутки в стаде». Другие главы отражали ту неповторимую атмосферу эпохи, в которой росли дети Севера: «Я разоблачил шамана», «Борьба за знамя», «Советская власть учит ненцев», «Хочу в институт народов Севера», «Пионерский сбор», «Ударники учебы премированы», «Я стану председателем колхоза», «Учительницей поеду в ненецкую школу», «Челюскинцы», «Завоевание Северного полюса» и др. В наше время подобные названия вызывают легкую улыбку, а ведь эти рассказы вкупе с иллюстрациями – памятник эпохе!


Обложка книги «Детвора Заполярья». Архангельск, 1938 г. Здесь и ниже, а также иллюстрация заставки, – рисунки В.Г. Постникова из этого издания.


«Детвора Заполярья» была украшена множеством рисунков, выполненных художником-графиком Виктором Гавриловичем Постниковым (1897-1957). Несколько слов о нём. Постников родился в Архангельске, где учился в губернской гимназии вместе с Борисом Шергиным – знаменитым в будущем летописцем Севера. Оба с детства увлекались рисованием. Шергин вспоминает, что они с упоением размалёвывали гравюры немецкого журнала «Гартен ляубе». Лица красили жёлтым кадмием, одежду – кармином. Затем с увлечением копировали виды Соловецких островов, изданных монастырём. В 1920 году Постников уехал в Москву, где учился в Строгановском художественно-промышленном училище, но учёбу не окончил – вернулся в Архангельск, где работал в редакциях, рисовал карикатуры, плакаты, помогал оформлять выставки. С 1924 года Постников – один из организаторов Товарищества Северных художников, целью которого были «производства художественных изделий, изучения и воспроизведения  народного искусства края и художественного влияния в области промышленности Севера». С 1935 года он – автор иллюстраций к ряду детских книг, а также первый председатель краевого Союза северных художников.

«Душой дела был Постников, – вспоминал очевидец. – Контактный по характеру, он работал в издательстве и газетах, имел широкий круг общения». Уже в 1936 году состоялась Первая краевая выставка картин Союза северных художников, на которой Виктор Гаврилович представил 35 своих произведений; среди них – результаты  творческой поездки на Печору. Также известна его серия рисунков, посвящённая улицам Архангельска (1935-1940).

В начале Великой Отечественной войны художник уезжает в Сыктывкар, и с этого времени его жизнь и творчество связано с республикой Коми. В 1942-1943 годах Постников – один из учредителей Союза художников Коми АССР; он принимает активное участие в республиканских выставках и становится штатным художником газеты «За новый Север».


Художник-график. В.Г. Постников. Фото 1930-х гг.


Творческое наследие Виктора Гавриловича представлено в основном графическими произведениями. Это – небольшие листы, выполненные тушью. Виды Архангельска и Двинские мотивы, иллюстрации к сказкам и книгам северных писателей – таковы любимые мотивы художника. В этом отношении работа над иллюстрациями к «Детям Заполярья» – тоже одно из наследий замечательного художника.


Рассказы советских детей о жизни в тундре

«Детвора Заполярья» открывается предисловием Николая Леонтьева. Последний сообщает, что до революции в глухом тундровом краю было много церквей и часовен, но не было школ. Лишь счастливчики – дети местных богатеев – могли учиться в школах. Для детей же ненцев вход даже в эти убогие школы был накрепко закрыт. Но за годы советской власти положение изменилось: по ненецким тундрам понастроили школ, в которых теперь учатся дети ненцев. Леонтьев приводит широкую географию учебных заведений: от Канина полуострова до Воркуты и Новой Земли учится около 3000 школьников (данные на 1938 год). 

Автор предисловия уверен, что жизнь детей Заполярья представляет немалый интерес для всех подростков Советского Союза. Не случайно со всей страны приходят письма в Ненецкий округ с просьбой к школьникам рассказать о тундре и её обитателях. Вопросы – самые разнообразные. Например, какие цветы растут на севере, и как пекут в тундре хлеб. Эти вопросы, адресованные «южанами», «говорят о крепнущей заочной дружбе советских детей, о большом растущем интересе всех советских школьников к жизни ненецкой детворы», – резюмирует Леонтьев.

Вместе с тем автор констатирует, что книг о жизни детей тундры не существует, и сама эта тема пока не получила должного отражения в литературе. Организуя сборник, Леонтьев, по его собственному признанию, надеялся привлечь внимание писателей к этому «заповеднику никем не тронутых тем».

Автор разделяет книгу на пять разделов:

1. В тундре

2. В школе

3. На отдыхе

4. Детское творчество

5. Детские сказки

Леонтьев заключает, что основные разделы книги является лишь скромным отражением огромных достижений в хозяйстве и культуре Ненецкого округа, произошедших за годы революции в результате проведения в жизнь мудрой ленинско-сталинской национальной политики. Автор констатирует, что трудящиеся Ненецкого округа «под руководством партии и великого Сталина живут зажиточной, культурной и радостной жизнью».

Но перейдем, собственно, к самим очеркам «Детворы Заполярья»… 

Миша Терентьев из Нарьяна-Мара в рассказе «В Тундре» пишет, что жизнь на Севере цветет благодаря «неусыпным заботам нашей большевистской партии и нашего любимого товарища Сталина». Миша рассказывает, как в его крае развёртываются «большие большевистские дела»: дымят на Печоре морские пароходы, работают лесопильный и консервные заводы, построена первая ненецкая театральная студия… 

«Наш город стал гостиницей на тракте Москва – Северный Полюс, – продолжает юный корреспондент. – У нас побывали все герои Великой Северной экспедиции! Мы, дети заполярного круга, живём весело».

Михаил просит не думать своих сверстников, что у них в Заполярье только тундра, мхи и болота – нет! «По берегам рек у нас леса и травы, – пишет он, – а птицы и звери не хуже подмосковных. И ко всему этому – длинные, теплые летние дни, когда солнце месяцами не заходит за горизонт». Единственное, о чём сожалеет Миша, так это о том, что в Ненецком округе нет Дворца пионеров и хорошего спортивного стадиона.

        Следующая глава – «Радостная счастливая жизнь» – принадлежит Егорше Талееву из Ненецкого педучилища. Он рассказывает о ненецких оленеводческих колхозах, отмечая при этом, что ненцы беспощадно разоблачают кулаков и шаманов, которые вступают в колхозы и вредят коллективу. Дети в тундре, по словам Егорши, не оторваны от мира: они знают, как плохо живут рабочие и крестьяне в капиталистических странах, особенно, в Германии, Италии и Японии. 

«Все ненцы готовы зорко охранять границы Советского Союза от нападения врагов, – сообщает Егорша. – Нет такого чума, где бы не изучали Сталинскую Конституцию».

    Надо полагать, что эта ключевая фраза про Конституцию 1936 года долго обсуждалась в редакции и согласовывалась в Москве или Архангельске, но, вложенная в уста школьника, она звучит очень убедительно.

    Егорша с гордостью сообщает своим сверстникам, что теперь северяне ездят на курорты. 

«С каждым днём расцветает жизнь ненцев, - продолжает он. – Раньше в чумах горели костры, а теперь топятся железные печки; раньше не было окон, а теперь есть. И каждый малыш, и старики и старухи – все знают и любят великого Сталина, который вывел нас из тяжёлой жизни к жизни радостной, счастливой, светлой».

Следующая глава написана Ваней Поповым. Он рассказывает о жизни в посёлке Попово (рассказ так и называется), раскинувшемся на берегах Индиги. В царское время, по его словам, местность эта была заброшена, так как существовали определённые трудности для продажи рыбы и пушнины: приходилось везти товар сбыта за 300-400 километров! Сами поповцы на целый год запасались продуктами: магазинов тундре не было. А что касается хлеба и овощей, то их практически не видели. Приходилось жить исключительно на мясе и рыбе. Так продолжалось до 1917 года – пока не нашёлся человек, который оценил окрестности. 

«Теперь в Попово развит и рыбный и пушной промысел, – свидетельствует Ваня. – После Октябрьской революции стало жить гораздо лучше. Везде по тундре организовались магазины. Продукты в любое время можно купить. Рыбу и пушнину от промысла везде и всегда примут – не надо никуда возить. Кроме того, организовались школы, где учатся дети ненцев и коми».

    В конце очерка Ваня приводит несколько слов о себе: с четырёх лет он остался без отца, воспитывался в семье старшего брата. Жить было тяжело: приходилось рыбачить, как настоящему рыбаку; лишь с пятнадцати лет он стал учиться грамоте. Сейчас (в середине 1930-х годов) автор учится в ненецкой школе на оленсовхозуча[1].

      Довольно любопытный очерк «Охота на тюленей», написанный Арсением Ледковым с Новой Земли, рассказывает об охоте на ластоногих… Арсений вспоминает, как они с отцом тащили лодку по льду вдоль берега: море тогда ещё не вскрылось. Наконец, разглядели полынью. Пока отец размышлял, как ему объехать препятствие, над водой показалось что-то тёмное – зверь какой-то. Отец вскинул ружьё и выстрелил. Зверь (это был тюлень) тотчас всплыл на поверхность. Отец зацепил его длинным шестом, на конце которого был крюк, и потащил добычу к берегу.


     Арсений удивился, что тюлень не  утонул. «Значит, жив!» – решил он. Однако отец сказал, что зверь – мёртвый, а всплыл, потому что у тюленя много жира, который держит его на воде. 

    В тот день отец Арсения убил пять тюленей. Вечером он дал сыну ружье со словами: «Если увидишь тюленя – стреляй!». Арсений взял отцовское ружье и подошёл к полынье, но, сколько ни смотрел, хитрый зверь не показывался.

    Арсению, как и любому мужчине, держащему в руках оружие, очень хотелось выстрелить – «хотя бы один раз». Наконец, он решился, прицелился: на мушке синела льдинка. Однако, после выстрела «льдинка» неожиданно поднялась над водой… Это был тюлень!

     «В кого ты стрелял?» – спросил удивлённо отец. Арсений гордо отвечал, что в тюленя: «Вон он плавает мёртвый»…

    Вечером отец передал Арсению своё ружьё со словами: «Теперь это твоё ружьё. Будешь ходить с ним на охоту». Так в семье стало два охотника…


Олени и шаманы

Ваня Вокуев в своём очерке «Сутки в стаде» рассказывает о быте северных пастухов, где приводит много любопытной информации… Например, чтобы дать знать пастуху, что скот нужно вернуть в чум (между чумом и стадом два километра), над чумом поднимают шест с совиком[2].

Как следует из рассказа, охранять оленье стадо непросто: нередко появляется матёрый полярный волк, и тогда жди беды… Однажды пастух задремал, и волк ворвался в стадо. В несколько минут он перегрыз оленя пополам, а заднюю часть унёс с собой. Были случаи, что важенка[3] затоптала своего же оленёнка. Но это – исключение... В обязанности Вани входит вовремя заклеймить олененка (надрезать ухо). Это делается для того, чтобы не спутать колхозного детеныша с «единоличным», то есть с частным. Клеймить новорождённого можно, только когда важенка вылижет его и покормит молоком. Однако подходить к самке надо осторожно, чтобы не спугнуть её. Оленёнка нельзя трогать руками, иначе мать может бросить малыша из-за чужого запаха, а может даже и затоптать...

«Телёнок[4], когда к нему подойдёшь, бестолково крутит головой, а иногда даже валится на землю и катается по ней, - пишет Ваня. - Но, улучив момент, я хватаю теленка за ухо; взмах ножа - и ухо надрезано».

Помимо волков и родителей, которые иногда проявляют к оленятам малообъяснимую агрессию, у последних есть ещё один враг – ворон. «Даже волка можно прогнать криком и выстрелами, - сообщает Иван, - а этого нахального хищника ничем не проймёшь. Чуть отвернулся пастух, а уж налетела крылатая стая и выклёвывает глаза глупому теленку». Автор упоминает, что в этом году в их бригаде не было ни одного подобного случая, а в стаде пятой бригады вороны заклевали пять телят[5].

Братьями по разбою у воронов служат орлы, который слетаются, когда самка отелилась. По словам Вани, один взрослый орёл может унести новорождённого олененка, даже если тот весит семь килограммов. Впрочем, Ваня с ребятами-пастухами этих пернатых разбойников регулярно отстреливает. Поэтому каждую весну в чумах Индигского оленсовхоза красуются орлиные перья и когти. «Мы – пастухи – зорко стережём покой и здоровье оленьих малышей», - завершает свой рассказ юный корреспондент.

            Следующий рассказ «Бешеный волк» мастерски изложен Ваней Вокуевым. Мальчик вспоминает, как, будучи пастухом, он пришёл из стада и повалился спать. Проснулся от сильного крика в чуме. Кричал отец, а мать и младший брат плакали.

- Что случилось? - спросил перепуганный Ваня.

- Бешеный волк лезет в чум! – ответил отец и попросил подать нож.

Ваня признаётся, что испугался ещё больше и с головой залез под одеяло. Тогда отец стал кричать, что ему нужен нож… Иван сбросил одеяло и стал шарить по чуму, но ножа нигде не было. В конце концов, в чуме  воцарилась тишина: волк убежал…

Позднее Ваня узнал, что волк искусал трёх собак, ворвался в стадо и набросился на оленей, где покусал троих. Затем кинулся на пастуха, сбил его с ног и стал трепать за совик. Наконец, пастух выбрал удобный момент и ударил волка ножом.

 В это время полуодетая семья Вани выскочила из чума. 

«Все кричали насколько могли, во весь голос, - вспоминает мальчик. – Мы думали, что волк не только перерезал  оленей, но не остался жив и пастух – мой старший брат Митрофан. Когда же нашли его на другой стороне стада здоровым, а около него издыхающего страшного хищника, мы были очень рады».

Будущий педагог Миша Апицын взялся за непростую тему, связанную с ненецкими верованиями. «Шаман и больница» - так называется его рассказ…

Миша повествует о том, как в семье Варницыных «заболел глазами» сын. Сами Варницыны жили бедно: имели всего пятнадцать оленей. Но поскольку отец больного был человек «тёмный», то позвали шамана. Последний, по словам Миши, долго «шаманил» и заявил, что сын поправится через три месяца. Однако болезнь только усилилась. В итоге отец поехал к «знахарю», который покраснел от злости и заявил, что, значит, родители мало молятся богу. «Молитесь больше и дайте мне десять лисиц и пять оленей», - потребовал шаман.


Когда же вечером на собаках приехал старший сын Иона, который три года как учился в Ленинграде, то он с порога заявил: «Брата надо везти не к шаману, а в больницу!». Рано утром отец запряг нарты, и отправились в путь. Ехали долго, лишь к вечеру добрались до больницы, где мальчика, к счастью, вылечили.

 Интересно, что Миша не дает какую-то моральную оценку шаманизму. Это сделал Фёдор Лаптандэр, рассказ которого носит следующее название: «Как я разоблачил шамана». Федор признаётся, что, когда он приехал в педучилище из Юшарского тундровского совета, ему поначалу было трудно: он не говорил по-русски и поэтому не понимал преподавателей. Но после зимних каникул дело пошло лучше. Теперь Фёдор ходит на кружок текущей политики и неплохо понимает колхозное дело. «На съезде колхозников, - рапортует герой очерка, - я разоблачил чуждо-классовый элемент: шамана Коскова Родиона, пробравшегося на съезд».

В завершение Фёдор дает себе массу положительных характеристик… Он сообщает, что хорошо разбирается в новом уставе сельскохозяйственной артели и может его разъяснять среди членов артелей и товариществ в тундре. Наряду с этим подросток освоил учебники русского языка и математики. А ещё у Фёдора есть мечта: он хочет принять участие в экспедиции по изысканию железнодорожного пути Юшар (Югорский Шар) – Воркута.

Последние сведения очень интересны. В начале 1930-х годов в районе Воркуты были открыты большие запасы коксующихся каменных углей. В этой связи было принято решение построить железнодорожную линию, о которой упоминает Фёдор. Последняя дала бы самый короткий выход для вывоза ворукутинских углей к Баренцеву морю и далее – в направлении Мурманска и Архангельска. Линия должна была проходить по вечномёрзлому району тундры, где отсутствовали населённые пункты. До места работ строители переправлялись на пароходе от Архангельска до Югорского Шара в течение двадцати пяти дней. Передвижение изыскательских партий по трассе осуществлялось на оленях. Из-за тяжёлого оборудования за сутки удавалось пройти не больше 15 км. Все стройматериалы, кроме песка и камня, должны были завозиться морским путём и по тундре. Однако впоследствии было решено отказаться от этой линии, и для вывоза воркутинского угля была сооружена дорога Воркута – Ковжа – Котлас.


Продолжение следует.


Автор: А.Ю. Епатко,  ст. научный сотрудник Государственного Русского музея.

[1]  Должность, связанная с учётом совхозных оленей, в том числе с их клеймением.

[2] Совик - у народов Севера: верхняя одежда из шкур, шерстью наружу, с наголовником.
[3] Самка оленя
[4] Ваня практически не применяет слово «оленёнок», заменяя его «телёнком».
[5] О подобном случае мне рассказали этим летом на Соловках: на берегу моря, под боком у туристической гостиницы, чайки заклевали новорождённого телёнка, и даже находившаяся рядом корова не смогла отогнать птиц.

     





 




далее в рубрике