Крупнотабунное оленеводство как арктическая технология. Малый ледниковый период
Эта климатическая перемена растянулась на пять столетий и закончилась в начале XIX века.
Продолжение. Начало здесь.
Малый ледниковый период
Эта климатическая перемена случилась в XIV веке Новой эры. Она растянулась на пять столетий и закончилась в начале XIX века. Самое известное её проявление – гибель колонистов-викингов в Гренландии. По современным научным разысканиям, они не смогли создать на острове самодостаточную культуру, которая могла бы противоборствовать этому сравнительно небольшому изменению климата планеты в сторону понижения температурной шкалы. Здесь серьёзным недостатком традиционной культуры викингов оказалось то качество, что это была культура разбойников и купцов, то есть они не были простыми аграриями. Поэтому гренландские викинги очень зависели от морского сообщения с Европой, которое постепенно прекратилось из-за постоянных штормов, обозначивших приход Малого ледникового периода. Подобные климатические изменения наиболее ярко проявляют себя именно в полярных областях. Но серьёзное изучение этих мест началось в эпоху Нового времени, то есть мы толком не знаем, что там было до начала Малого ледникового периода, – это касается и народов Арктики.
В отличие от большинства животных и растений человек, благодаря своему изобретательному уму и гибкой социальной организации, научился приспосабливаться к климатическим переменам. Гренландские викинги-колонисты вымерли, а эскимосы остались, потому что эта была тысячелетняя арктическая культура, использовавшая весь возможный животный ресурс не только самого острова, но и его прибрежных вод. Сейчас известно, что при подобном похолодании крупный морской мигрирующий зверь – кит и морж – уходят в более южные широты, но северный олень (тоже мигрирующий), как оказалось, любит холод, но не любит зимнюю пургу. Поэтому он на зиму старается уйти в места, защищенные лесом (если они доступны). История американских эскимосов показывает, что при периодических похолоданиях (менее значительных и долгих, чем тысячелетние ледниковые периоды) эскимосы летом уходили вглубь материка заниматься промыслом дикого оленя, а зимой охотились на нерпу, путешествуя небольшими группами по ледяным полям замёрзшего моря в поиске отдушин, которые себе устраивала нерпа. Так, ещё в начале XX века существовали эскимосы Баффиновой Земли, называвшие себя нетсилик – люди нерпы. Вероятно, самодийцы вышли в тундру уже в Малом ледниковом периоде, потому что они научились промышлять нерпу, но не научились строить каркасные лодки эскимосского типа (по крайней мере, автор нигде не встречал упоминаний об этом навыке). А дальше пошёл сценарий про охоту на дикого оленя. Единственный народ, говорящий на самодийском языке и сохранивший историческую память о каркасных лодках, – это нганасаны, жители Таймыра. По этому и некоторым другим признакам стало понятно, что технологии оленеводства и кочевой жизни вместе с языком нганасаны заимствовали у самодийцев, будучи изначально арктической культурой, подобной эскимосам.
Количество населения, обитавшего на побережье Ледовитого океана до прихода самодийцев, так же как и количество самодийцев, вышедших на это побережье, могло различаться по территориям (полуостров Ямал ненцы начали осваивать лишь в XVIII веке). На европейскую часть побережья влиял тёплый Гольфстрим. На Карском побережье климат получается более суровым, так что населения там явно было меньше. Начало Малого ледникового периода вполне могло быть связано с увеличением численности дикого северного оленя, так что сначала местное население вместе с новоприбывшими существовало вполне благополучно. Но, вероятно, баланс между человеком и его ходячей дикой пищей оказался очень зыбким и в конце концов нарушился не в пользу человека: дикий олень на европейском Севере был практически выбит, то есть его количество перестало быть надёжной пищевой базой для увеличившегося в тундре населения. Баланс мог сохраниться, если бы местное население вступило в яростную борьбу с пришельцами. Такая война сократила бы численность и тех, и других (а численность дикого оленя осталась бы прежней), но Арктика выглядит более мирным регионом по сравнению с тайгой, и никаких внятных преданий о войнах между ненцами и полярными аборигенами до нас не дошло.
Технология оленеводства
Олень – стадный зверь, поэтому увеличение небольшого количества транспортных домашних оленей до скотоводческого уровня происходило медленно и трудоёмко: вероятнее всего, брали новорождённых диких, подыскивая им приёмных матерей, у которых погибал телёнок. А потом приручали их, прикармливая человеческой пищей рядом с чумом, и дальше выпускали в домашнее стадо. Взрослых диких самцов, которые заходили в домашнее стадо во время гона, обычно убивали, потому что они могли увести с собой домашних, но от них рождалось более здоровое и сильное (хотя и более дикое) потомство. Поэтому современные тундровые олени – домашние и дикие – внешне могут различаться только окрасом, при этом они гораздо меньше лесных, и вопрос о происхождении самодийского оленеводства – северном или южном – до сих пор окончательно не решён.Очень важный момент в оленеводстве – ягель. К нему приучен домашний олень, а дикий питается им в крайних случаях, поскольку его питательность невелика. Поэтому мясо дикого вкуснее домашнего, но ягель позволяет человеку пасти оленя, поскольку стадо домашнего оленя, питаясь ягелем, перемещается гораздо медленнее – в пределах физических возможностей человека. В тайге небольшое стадо домашнего оленя (где все олени, за исключением молодняка, транспортные) – вполне ручное, оно держится недалеко от человеческого жилья и его не нужно специально пасти. В тундре – наоборот: небольшие стада домашнего оленя находятся в зоне риска, поэтому бедные оленеводы объединяются с подобными себе или с более обеспеченными хозяевами. В любом случае пасти (сторожить) домашнего оленя нужно, притом круглосуточно. Малое стадо в тундре могут разогнать волки, пурга, увести с собой дикие олени, а большое стадо без пастуха может уйти с вожаком в неизвестном направлении, но чаще случаются отколы в виде небольшого количества зверей – их тоже приходится искать, иногда по несколько дней. Большое стадо домашних оленей в тундре – полудикое образование, но его размеры позволяют оленю чувствовать себя в безопасности. Все эти черты показывают, насколько сложно было одомашнить оленя в тундре.
Ещё один баланс – это взаимоотношения между дикими и домашними оленями: если дикий олень передвигается легко и быстро, съедая по пути самую питательную часть зелени, то домашний выедает на пастбище всё подчистую, и на следующий год пастбищу нужно восстанавливаться – оленеводы придут сюда, как минимум, через пару лет. Соответственно, после домашнего дикому оленю на пастбище делать нечего. Крупнотабунное оленеводство ненцев не предусматривало сосуществование домашнего оленя с диким, тем более если сама технология возникла в результате пищевого кризиса, в связи с сокращением поголовья дикого оленя. В результате, сейчас дикий олень на европейском Севере, Ямале и Гыданском полуострове – большая редкость.
Демография скотоводов
Ещё один интересный закон существования человеческого общества: когда в нём появляется технология производящего хозяйства – земледелия или скотоводства, –то население начинает быстро расти. А сообщество охотников, рыболовов, морских зверобоев, существующее благодаря дарам природы (называется «присваивающим» типом хозяйства), имеет конкретный предел своей численности – исходя из площади территории, где обитает население. То есть самодийцев, вышедших в тундру и смешавшихся с местными, было, вероятно, всего около четырёх тысяч человек – на европейский Север и Гыданский полуостров. Такой вывод получился благодаря изучению нганасан, живущих на Таймыре по сей день охотой на дикого оленя. При этом тундровые энцы и нганасаны в начале XX века считались самыми богатыми оленеводами Таймыра: их стада домашнего оленя насчитывали, в среднем, по тысяче голов. Однако у них домашний олень держался в резерве – его употребляли на пищу только в крайнем случае, когда нависал призрак голода. Поэтому те и другие относились к древней местной культуре охотников и рыболовов, несмотря на то, что были уже оленеводами, и их численность была соответствующей. Нечто подобное происходило у ненцев в XVI-XVII веках: в XVII веке появились свидетельства о больших стадах у самоедов на европейском севере, а к XVIII веку ненецкое население (со своими стадами) выросло настолько, что ему пришлось искать себе новые территории.
Появление в тундре крупных стад домашнего оленя кардинально изменило социальную организацию самодийцев, поскольку потребовало большого количества рабочих рук (и ног), прежде всего для выпасания стада. Для этого оказались востребованы самые разные родственники молодого и среднего возраста, а поскольку население стало расти, то в этом проблемы тоже не возникало. Таким образом, вокруг большого стада образовывалась большая семья, где приоритет переходил к старшему поколению. Накопление большого поголовья – многолетний тяжёлый труд не без участия Фортуны (по-ненецки – это «оленье счастье»). Поэтому, когда у оленевода собирается крупное стадо, и он может начать самостоятельное существование, это происходит обычно уже в старшем (предпожилом) возрасте, и тогда он зовёт к себе на помощь молодых родственников, обещая им сытую жизнь и зарплату оленями.
Экспансия
В героическом эпосе ненцев у врагов главного героя есть свои друзья – энцы и нганасаны. Обычно действие разворачивается на просторах бескрайней тундры в своей же ненецкой среде. Но если там появляются иноплеменники, то это отрицательные персонажи (единственное исключение – русские, и то не всегда). Впрочем, в устной истории этих трёх народов, говорящих на родственных языках, существуют предания о трёх «самоедских» войнах, где ненцы воевали с объединёнными силами энцев и нганасан. Почему это случилось? – Арктика представляется со стороны вполне мирным регионом (если сравнивать с таёжной зоной), а ненцы и энцы – народы родственные, только одни вышли в тундру на европейском Севере, а другие – на азиатском. Вероятней всего – дело в диком олене. Когда предки энцев вышли в гыданскую тундру, там оказалось меньше местного населения и больше диких оленей. Поэтому, когда на Европейском Севере случился кризис с диким оленем, и возникло крупностадное оленеводство, то энцы его заимствовали у своих западных соседей, но не стали отказываться от промысла дикого оленя, отслеживая пути его передвижений и передвигаясь со своими стадами следом за ним. Технология крупностадного оленеводства (которую переняли и нганасаны) давала преимущество в лёгкости и скорости передвижения (что было важно для охоты), которую обеспечивало большое стадо с массой транспортных оленей. Конфликт возник, когда ненцы появились на Гыданском полуострове со своими стадами – тогда стало понятно, что дикого оленя там не останется. Энцев было мало (охотники против оленеводов), и им пришлось постепенно уступить полуостров, перебравшись за Енисей к нганасанам. Вместе они составили ту силу, которая остановила ненецкую экспансию и не пустила ненцев на Таймыр. Последняя «самоедская» война была зимой 1849-50 года. Впрочем, ещё в начале XX века, пользуясь покровительством русской администрации, ненцы пытались переправляться на правый берег Енисея со своими стадами, но пастбища там оказались скудными ягелем, и это в итоге не имело смысла. Так или иначе, правый берег ненцами был все же заселён – безоленными, которые вместе со своими бывшими врагами занимались промышленной рыбной ловлей, устроенной русскими предпринимателями, в надежде поправить свои дела, купить оленей и снова уйти в кочевье. Уже в начале XX века, спустя полстолетия после последней «самоедской» войны, две группы энцев встретились на нижнем Енисее: одни пришли сюда с юга, другие – с запада. Они разговаривали на разных диалектах, но вполне понимали друг друга. У северных энцев были давние родственные связи с нганасанами, а у южных возникли с ненцами.
Автор: Н.В. Плужников – к.и.н., научный сотрудник Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН.
ЛИТЕРАТУРА:
Васильев В.И. Проблемы формирования северо-самодийских народностей. М., 1979.
Головнев А.В. Историческая типология хозяйства народов северо-западной Сибири. Новосибирск, 1993.
Долгих Б.О. Происхождение нганасан.//Сибирский этнографический сборник. М.-Л., 1952, Т. 18. С. 5-87.
Историко-этнографический атлас Сибири. М.-Л., 1961.
Крупник И.И. Арктическая этноэкология. М., 1989.
Мифологические сказки и исторические предания энцев. М., 1961.
Попов А.А. Нганасаны. Материальная культура. М.-Л., 1948.
Симченко Ю.Б. Нганасаны. Система жизнеобеспечения. М., 1992.
Мифологические сказки и исторические предания нганасан. М., 1976.
Хомич Л.В. Ненцы. Историко-этнографические очерки. М.-Л., 1966.
Хомич Л.В. Проблемы этногенеза и этнической истории ненцев. Л., 1976.
