Возможно ли благоустройство арктических городов: три картины. Часть II

Центр Нарьян-Мара по весне (на заднем плане – резиденция губернатора округа, памятник архитектуры). Апрель 2018

Продолжение. Начало здесь.

Картина вторая, инженерно-техническая. Снег как преграда и материал

В плане инженерно-технических проблем Севера многое известно – как и было сказано в начале, мерзлота, утепление – известные предметы исследований. Особенно, повторюсь, важна мерзлота – это действительно вопрос жизни и смерти.

Впрочем, и в других вопросах всё непросто. Взять то же отопление. Не только коренные тундровики, но и многие горожане закупают на зиму целые туши – и возникает проблема хранения. Обычно хранят на балконах – но тогда мясо проникается «запахами города», и не приносит удовольствия ценителям. Морозильные лари – да, но снова затраты. А хранение зимней одежды! Летели ли вы когда-нибудь в самолёте в зимнюю Якутию – когда никаких полок над креслами не хватает под тёплые одежды? На любом другом маршруте верхняя одежда и ручная кладь ещё более-менее трамбуются на эти полки и «под сиденье впереди стоящего кресла», но только не на якутских рейсах, где люди готовы к настоящим морозам. Так вот: потом это всё хранится – где, в малогабаритных квартирах? А если человек охотник или рыбак? Опять же, на Севере охота – не блажь, а, между прочим, важный фактор закрепления населения на Севере: кого ни спроси, почему не уезжаешь, – в большинстве случаев скажут, что, мол, вот – охота, рыбалка, как же я без этого… В качестве альтернативы только «некуда ехать» или профессиональные амбиции. Так вот: нужны помещения для инвентаря, просушки и хранения зимней одежды – это кажется мелочью, а это насущная необходимость.

Во многих дворах на Севере стоят морские контейнеры в качестве сарайчиков. Некрасиво, да? Но урбанисты, не спешите сносить «весь этот кошмар» – предложите альтернативу. Здесь сарайчики важнее, чем в средней полосе.

Во многих современных архитектурных проектах домов для коренных жителей – что на Аляске для инуитов, что в Китае для жителей Тибета – предусматривают неотапливаемые помещения-кладовки. Где они в современной архитектуре для Севера? Или, может быть, нужны какие-то цивилизованные хранилища во дворах? Снести-то просто, а вот обживаться на Севере – намного сложнее.

Или ещё проблема: ветер. Просто приведу колоритный пример из старого интервью.

«К нам же приезжают все распальцованные, всё, мол, знают.

Вот, строили ДК у нас. Приехал один такой… Я посмотрел – говорю: «Это надо сплошной обрешёткой, да обязательно засверливать со всех сторон, да под соточку… А то завтра задует, все твои окна повылетают…». «Да я, – говорит, – по всей стране строил, я знаю, что и как, я знаю, как утеплять…» Через недельку он стал бетонировать пол, а задул ветерок под 25 метров. У него в одно окно дует – на противоположной стороне все окна вынесло. Весь бетон тут же превратился в камень. Я прихожу: он сидит у себя в кабинетике чуть ли не в шарфик замотанный… Я говорю: «Я же говорил, как утеплять». Он: «Да нигде в стране такого не требовалось…» И рабочие у него жмутся, как кутята. Ну, тут я продал ему костюмы для рабочих – правда, зэковские, но хорошие: ватные штаны, куртки ватные, шапки – ну, рабочие приободрились…»

Из разговора с предпринимателем, Таймыр, 2013

Можно набрать в интернете запрос типа «ветер в Норильске» – будет много интересных видео. 20 метров ветра в секунду, которые в Москве, к сожалению, несколько раз приводили к гибели людей, для Норильска – вполне типичное явление. Здесь совсем иначе – сурово, под стать среде, –должны быть укреплены окна и крыши, заборы и баннеры. Планируя какие-нибудь малые архитектурные формы, подумай, о Архитектор: не прилетят ли они при первом шторме кому-то по голове? Крепко подумай. Среда здесь быстрая во всём: не только прохожие бегут побыстрее от подъезда до автобуса, но и оторванные куски крыш, заборов и вывесок тоже летают тут очень быстро, можно не успеть увернуться.

В отношении ветровой нагрузки есть строительные нормы, но не все приезжие подрядчики им, честно говоря, следуют. Местные следуют неукоснительно, потому что поговорка «техника безопасности написана кровью» на Севере относится и к строительным нормам.

А самая, наверное, эмоционально окрашенная проблема севера – это снег. Как говорил мэр богатого Анкориджа Итан Берковиц, «горожанам никогда не бывает достаточно наших усилий по уборке снега».

Зачем эти столбики в ландшафте города? А для зимы: понять, где под сугробами дорога (пос. Пангоды, 2023)

 

Немудрено: город как феномен сложился в бесснежных краях, где было принято ходить ногами (или ездить на повозках). Именно этому стилю жизни и передвижения снег изрядно мешает. Во имя того, чтобы хоть как-то приблизить заснеженный город к «нормальной» ситуации без снега, зачастую уродуют его ландшафт: ради удобства работы крупной снегоуборочной техники убирают клумбы и малые архитектурные формы – да так, что летом из-под снега обнажается ситуация «детства на голом асфальте».

Дворы в Норильске (2013)

Жители снежных районов тоже приспособились к своему климату и встали на лыжи. Но вот в современных городах как-то не принято ходить на лыжах, ибо стандарты северных городов идут с юга. Я знавала одну бойкую бабушку, детского тренера по плаванию в московском Тёплом Стане. Она работала в нескольких бассейнах, и между местами работы перемещалась зимой на лыжах, благо Тропарёвский лесопарк позволяет проложить этот маршрут. Может быть, в северных городах вместо велодорожек нужны лыжни вдоль главных улиц?

Говорят, в Оттаве жители перемещаются по городу на коньках по замёрзшему каналу Ридо. Не была, не видела, к сожалению – но идея кажется богатой. Ударим северными видами транспорта по северному бездорожью! Но если вспомнить предыдущий раздел, сразу звучит вопрос: ага, так и посмотрю я тебя на коньках в пургу. Оттава – это вам не Север, она южнее Москвы, между прочим (хотя в восточной Канаде климат и суровее московского). В условиях «настоящей» Арктики чаще поднимается вопрос о крытых галереях, и поднимается правильно. И тем не менее, вопрос остаётся: приспосабливать, ломать среду – или приспосабливать человека, его привычки и средства передвижения? Тем более, что российская Арктика очень разнообразна, и условия Мурманской области и ЯНАО значительно мягче (не в обиду жителям этих районов) условий северной Якутии и Норильска – и ограничений на передвижения по городу на значительной части Арктики меньше, чем в экстремальных случаях. В советское время неслучайно к вопросам градостроительства на Севере применяли зональный подход: он очень нужен был бы и для планирования средовых решений внутри Арктики. Но пока Российская Арктика рассматривается «единым массивом», и очень зря.

Есть (преимущественно за рубежом) движение «Зимние города» (читай: снежные) – что-то вроде клуба обмена идеями о том, как найти позитив в заснеженном городе[1]. Самое интересное, что в нашей стране накоплено, пожалуй, больше всего таких решений в традиционной культуре – однако они уступают место более «модным», как примитивное и немного постыдное «проклятое прошлое».

Ледяная горка в городе Губкинский. 2013

Про ледовые городки Губкинского, кстати, можно рассказывать много: этот самый молодой и самый маленький городок ЯНАО давно сделал ледовые городки своей «фишкой» – и что? Именно эти ледовые городки вспоминаются местным ребятам как главный «маркер родины» – но да, ребята всё равно уезжают; одними городками никого не задержишь. И всё же это важный маркер города, городской среды. И как и в большинстве северных городов, новые ребята приезжают «встречь» уезжающим: баланс населения на Севере – это всегда соотношение двух мощных потоков, на въезд и на выезд, а не чистый приток или «бегство», как иногда понимают. И для новых горожан именно горки становятся одним из маркеров интересного города. Однажды мне довелось смотреть форум выпускников московского университета нефти и газа (практически «тёзки» города Губкинского). И что же – обсуждая плюсы и минусы разных ямальских городов, в числе вопросов о кадровой политике их градообразующих компаний, было и такое рассуждение: «А если вдруг у вас есть дети, то в Губкинском им будет нескучно, там потрясающие ледовые городки».

Кстати, возможно, летом территория ледовых городков может быть не просто городской площадью, а прогулочной зоной с искусственным рельефом: Север Западной Сибири плоский, как песчаный пляж, и рельефа здесь очень не хватает глазу. Возможно, в некоторых случаях создание искусственного рельефа окупится за счёт затрат на снежные горки, которые с появлением искусственных «гор» можно будет заливать уже на стационарную основу. Слово, опять же, специалистам.

Впрочем, у них немало других вызовов – хотя всё же тема о том, как превратить снег из головной боли хотя бы частично в позитив – одна из главных. Кроме того – борьба с талыми водами по весне (система каналов? северные «города-Венеции»?). Уже упомянутые проблемы освещения зимой (и затемнения – летом?). Интересно, что благодаря освещению северные города зачастую смотрятся зимой интереснее, чем летом.

Центр Нарьян-Мара зимой

Отдельная тема – зелень. Нефтегазовые города западной Сибири встали буквально на болотах, зачастую – на намытом песчаном грунте. Песка здесь тоже много: не случайно ниже лежит нефть – по наиболее популярной гипотезе, она образовалась из остатков живых организмов, населявших океан, плескавшийся на месте Западно-Сибирской низменности. А песок, до сих пор поскрипывающих на зубах жителей нефтегазовых городов, стоит подняться ветру – это реальный морской пляж и морское дно – правда, древнего моря. Любой газон, который вы видите в таком городе – продукт большого труда; это совсем не тот «дикий» газон, который сам собой возникает в городах средней полосы. Проблему поймут, скорее, жители пустынь, возделывающие посреди песков цветущие оазисы. В какой-то мере такие оазисы – все северные города.

Песок – главная деталь «неокультуренного» пейзажа не только в пустыне, но и на Тюменском Севере. Центр и окраина города Губкинский: травка как результат человеческого труда

Конечно, это если решены вопросы с отоплением, водоснабжением и т.д. – да так, чтобы трубы не лопались зимой, с одной стороны, и не растепляли мерзлоту – с другой (что само по себе задачка почти нерешаемая) – но мы опять не про жизнь, а про комфортную жизнь.

И здесь возникает масса нерешённых пока вопросов: какие материалы могут обеспечить достаточную теплоизоляцию, какие фасадные краски выдержат условия того или иного города (где мороз, где влажность и соль морского ветра и т.д.), какую вывеску не унесёт ураганом, какой рельеф упросит и удешевит снегоуборку и не затруднит рост травы летом? Эти решения не найдены не только для отдельных арктических городов и посёлков – они отчасти не найдены в принципе. Тут нужны специальные прикладные исследования – вот и ещё один вызов для современных специалистов.

Картина третья, рыночная. Одиночество как экономический фактор

Современный норильчанин, – писали в 1980-е социологи в отчёте об изучении образа жизни в Норильском промышленном районе, – практически не знаком с чувством психологического дискомфорта, пребывает в квартирном тепле и уюте, ежедневно и ежечасно контактирует со всей страной посредством современных средств массовой коммуникации...

Ещё как знаком, надо сказать, и даже сегодня, после проведения в Норильск интернета. 

Про удалённость Севера и Арктики сказано очень много. И всё же есть ещё один аспект, касающийся как раз городской среды. Это удалённость (и безлюдность) собственной периферии. Арктические города – это практически острова. А что значит остров для рынка городских услуг? Они замкнуты на свой узкий рынок. Сравним: московские торговые центры и развлекательная инфраструктура принимают больше «гостей столицы», чем собственно москвичей, нередко перемещающихся только по пресловутому маршруту «дом – работа». В значительной степени «гости» обеспечивают живучесть самого большого в стране рынка товаров и услуг; сами москвичи купили бы на меньшую сумму – и выжило бы в рыночных условиях магазинов и прочего меньше, чем их есть сегодня. Что выжило бы, с некоторой натяжкой можно посмотреть по окраинам города. Район типа Ясенева или Тёплого Стана в Москве имеет около 100 тыс. жителей, примерно как Ноябрьск. Так ведь что получается – и инфраструктура примерно такая же: три торговых центра, кинотеатр, фонтан на площади. Магазины у дома, несколько салонов красоты и т.п. Мест, где «посидеть», тоже штучно. За более серьёзными (а также редкими и уникальными) услугами нужно ехать в центр города; из Ноябрьска поедут в Сургут. Рынок столичных районов очень существенно поддерживают те, кто приезжает в Москву через автовокзалы. Рынок Ноябрьска – те, кто приезжает в Ноябрьск из Муравленко и Ханымея… вот, собственно, и всё. В этом, по большому счёту, и есть беда города-острова: никто не приезжает потусить в его тусовочные места, оставить деньги местным предпринимателям.

Для предпринимателей такой замкнутый рынок – беда. Нет возможности – даже при желании – наладить производство каких-либо уникальных товаров, услуг: вспомним гипсокартон из примера выше.

Аналогично, интересных тусовочных (а также торговых, лечебных, спортивных и прочих) мест – мало. Достать какой-то необычный товар – можно, но дороже, чем «на материке/не земле» и дольше. Северные города вынуждены довольствоваться, как правило, довольно скудным набором. Ну и что – скажет житель условной Тамбовской области – у нас в городе вообще один торговый центр. Да, но есть нюанс: чтобы попасть в другой торговый центр житель Тамбовской области может проехать по автодороге, потратив час-другой и деньги на автобус. Чтобы попасть в другой торговый центр (чем-то более интересный или просто обеспечивающий разнообразие впечатлений), житель северного города должен лететь самолётом. Чтобы попасть в краевой центр из Норильска, например, нужно 2,5 часа чистого лёта (со всеми радостями аэропорта – полдня) и 12—20 тыс. рублей (смотря по льготам и по сезону).

Соответственно, северный город – в отличие от города с тем же населением где-то в основной зоне расселения – имеет меньше возможностей в получении уникальных услуг и товаров. Это третий важный вызов специалистам, занимающимся северными городами.

«Счастливые» жители Западной Сибири счастливы тем, что у них, как и Тамбовской области, есть автодорога. Правда, ехать придется намного дольше, но северяне – народ мобильный: смотаться в Новый Уренгой «потусить» в режиме «утром три часа туда, вечером три часа обратно» -- нормально. Это нужно учитывать при планировке: северный город зачастую собирает свою «агломерацию» за 300 км. Рынок Сургута может быть оценен где-то в миллион человек при населении в триста тысяч: за покупками и впечатлениями в Сургут приезжают из Ноябрьска, Нижневартовска, Ханты-Мансийска и всех городов и посёлков, что между ними. Новый Уренгой имеет зону влияния от Надыма до Губкинского – не глядя на границы административных районов. Конечно, это не агломерация в прямом смысле слова; в 1970-е советские планировщики предлагали термин «групповая форма расселения», описывая её как специфический северный аналог «нормальной» агломерации.

Рассматривая границы зоны влияния и потенциальной агломерации, на Севере нужно учитывать большую (специфически северную) мобильность. Она не ежедневная, как маятниковая миграция нормальных агломераций, но вполне чувствительная для местного рынка (и самих северян!), еженедельная.

Ещё один «странный» аспект формирования рынков северных городов – это непременные поездки в отпуск. И так скудный рынок северных городов существенно пустеет летом. Дорога в отпуск, согласно трудовому кодексу РФ, оплачивается северянам раз в два года за счёт работодателя – в итоге, выезжают с Севера практически все, даже малоимущие. Выезд в отпуск, как правило, несёт функции не только собственно отдыха и посещения родственников, но и своеобразного просвещения, набора впечатлений, опыта. За счёт этого опыта и формируются запросы: в отличие от среднего жителя Тамбова (прошу прощения у жителей этого замечательного города за выбор для сравнений), средний северянин любого возраста вполне повидал мир.

Чтобы понять Норильск, надо пожить в нём лет пять – и каждый год ездить в отпуск на материк и сравнивать.

Я люблю Норильск, ничего плохого про него сказать не могу. … Я про него готов сколько угодно рассказывать. Смысл жизни в Норильске какой? В первую очередь – стабильность. Стабильно платят зарплату. Потом, если жить в Норильске – надо сразу начинать строить квартиру на материке. Если в первые 10—15 лет не построишь – потом будет очень тяжело. Потом отпуск тут хороший – в среднем 56 дней. Я вот сравниваю с друзьями на материке: кто что потерял, кто что приобрёл. У меня отпуск 60 дней – я и 20 дней в Сочи, и туда съездил, и сюда, и 3 дня на теплоходе, а они…

Мы благодаря отпуску всё видели, всё знаем.

Из интервью в Норильске, 2013

В итоге, «познав весь мир» за время отпуска, а иногда и пожив в крупных городах (например, во время учёбы), северяне начинают тосковать по формам досуга, которые далеко не всегда доступны в городах в 30—100 тыс. человек. Но то – в «простых», а в северных городах иногда кажется, что преград нет. Главный двигатель – личность. Пока на в северном городе есть активные люди, теоретически, в нём возможно почти всё, что угодно (из видов деятельности, не требующих мощных транспортных перевозок). Но как правило – временно.

Что это означает для архитекторов и планировщиков? Задачу помочь: продумать наличие и дешевизну помещений, где можно было бы начать (а при необходимости – что ж – быстро закончить) дело: открыть кофейню, детский бассейн и студию йоги, не столько для бизнеса, сколько для души. Чтобы было где самому отвести душу.

***

Н.Ю. Замятина, канд. геогр. наук, доцент МГУ, ведущий научный сотрудник Высшей школы урбанистики имени А.А. Высоковского НИУ ВШЭ, зам. ген. директора Института регионального консалтинга. Специально для GoArctic.

Фотографии Н.Ю. Замятиной.  

---

[1] https://wintercities.com/

Эксперты – об опорных арктических городах:

• Юлия Алферова – IQ арктического города растет, если регион реализует цифровые решения
• Александр Балобанов – государство должно поддерживать разные инициативы по развитию опорных центров в Арктике
• Наталья Белякова — как найти «воспоминания о будущем» арктических городов
• Виктория Богинская — города в Арктике должны быть компактными
• Александр Воротников: «В Арктике необходима синергия государственных и частных инвестиций»
• Ольга Грицан – специфика образа жизни в малом городе как фактор развития в Арктике
• Надежда Замятина: «Почти каждый город Арктики – опорный»
• Ирина Красноперова — об этапах работы по определению опорных населенных пунктов в Арктике
• Вячеслав Марача — какими должны быть комплексные планы долгосрочного развития опорных поселений в Арктике
• Дмитрий Наринский — Современное пространственное планирование в Арктике требует формирования новых методик и идей
• Сергей Неустроев — о пространственном развитии якутских арктических населенных пунктов
• Сергей Никоноров — развитие арктических городов как задача государственного стратегического планирования
• Анна Ридигер — Арктическая урбанизация должна быть увязана с решением экологических проблем
• Валерия Савинова — как реализовать идею «умного города» в Арктике
• Юрий Хаханов: «Развитие городов в Арктике невозможно без инновационных технологий»